Когда ты вернешься ко мне

– Ты прекрасен, – прошептал Холден, глядя на мое обнаженное тело. – Я скучал по тебе. По каждой частичке тебя. – Он наклонился и благоговейно поцеловал кончик моего члена. Затем медленно провел языком по всей его длине, и зеленые глаза загорелись столь любимым мной лукавым огоньком.

– Я не продержусь и десяти секунд… – предупредил я, комкая в кулаках простынь.

– У тебя есть то, что нам нужно?

Я мотнул головой в сторону тумбочки, где хранил неиспользуемый и уже запылившийся тайник в ожидании этой ночи. Холден порылся в ящике и достал упаковку презервативов и маленькую бутылочку смазки.

Я с трудом сел, пока Холден все еще сидел верхом на моих бедрах, и взял бутылку из его руки.

– Позволь мне.

Мы снова поцеловались, я смазал пальцы и потянулся вниз, чтобы подготовить его для себя. При первом прикосновении Холден запрокинул голову назад и застонал. Я коснулся губами его подбородка.

– Да, – прошептал он. – Как же хорошо…

Но «хорошо» для меня недостаточно. Мне хотелось, чтобы было идеально. Для него и для меня. Для нас. Годы разлуки испарялись минута за минутой. Каждая ласка, каждый жаркий вздох, каждый поцелуй обещали, что больше не будет холодных ночей в пустых кроватях.

Холден задвигался на двух моих пальцах и ахнул, когда я добавил третий. Его лицо исказилось от удовольствия. Я заглушил его стоны поцелуем, упиваясь ими.

Наконец он оторвался от меня, затаив дыхание.

– Больше не могу. Я готов. Очень готов, черт бы тебя побрал.

Я убрал руку, пока он натягивал на меня презерватив. Я размазал смазку по своему изнывающему члену, а Холден наблюдал за моими движениями.

– Давай, – выдохнул он. – Я хочу, чтобы ты сейчас же оказался внутри меня.

Он толкнул меня обратно на подушки, и я устроился под ним. Сердце бешено колотилось в груди, когда он медленно опустился вниз, и меня окутало невероятной теснотой. Я стиснул зубы, держа его за предплечья, пока не оказался в нем полностью.

– О боже, – простонал Холден, его шея и пресс напряглись от удовольствия.

Затем он выдохнул, и напряжение ослабло. Он начал двигаться, сначала медленно, потом быстрее. Я подавил стон и схватил его за бедра, чувствуя, как играют мышцы под его кожей, пока он опускался на меня снова и снова. Подаваясь ему навстречу, во власти тысячи ощущений, я чувствовал, как на меня приливной волной накатывает наслаждение.

Холден не отрывал от меня взгляда, наблюдал за каждой моей реакцией, жадно впитывал ее и заводил меня все больше и больше. Его член покачивался между нами, влажный, налитый и позабытый. Я потянулся к нему, но Холден покачал головой.

– Если ты прикоснешься ко мне, я кончу.

– Я хочу, чтобы ты кончил, – с трудом выдохнул я. – На меня.

Холден застонал, теперь мы оба двигались быстрее. Я обхватил его член и принялся ласкать его, вторя нашему все более отчаянному ритму. Он жестко насаживался на меня, а я яростно толкался навстречу. Мне хотелось проникнуть в него как можно глубже, отдать каждую частичку себя.

Все. Я хотел отдать ему себя всего.

Со сдавленным стоном Холден кончил мне на грудь и живот. Его горячее освобождение разожгло во мне еще больший пожар, я двигался, как одержимый, стискивал его бедра и жестко погружался в него, пока не достиг пика моего собственного удовольствия.

– Холден… – выдохнул я.

– Давай, малыш, – прошептал он, наклоняясь ко мне и сплетая наши пальцы. – Кончи в меня. Сейчас.

Мое тело повиновалось. И я отпустил себя, точно так же, как на пляже. Но это было освобождение иного рода, сдерживаемой боли, любви и страстного желания, которые не находили выхода. До этого момента.

Я кончил жестко, от оргазма напряглась каждая мышца, дыхание перехватило. Холден взял контроль на себя, замедляя движения, растягивая мое удовольствие, пока я тяжело не откинулся на подушки, опустошенный и обмякший.

Холден отодвинулся от меня, но я притянул его ближе, прижал к груди, его семя словно скрепляло нас вместе, наши сердца бились в унисон, а дыхание постепенно замедлялось. Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и мы долго лежали, наслаждаясь ощущением близости.

Наконец Холден поднял голову, его волосы были взъерошены, глаза сияли.

– Я собираюсь сказать нечто чрезвычайно эмоциональное и честное. Не суди меня строго за это.

– Можешь сказать мне все, что угодно.

Он с трудом сглотнул.

– Спасибо, что любил меня тогда, когда у меня у самого не получалось.

Я погладил его по щеке, как делал в бассейне одной теплой ночью давным-давно, когда обещал отомстить любому, кто причинит ему боль. Но у него были собственные битвы, и он выходил из них победителем, весь в синяках и шрамах. Эти битвы все еще продолжались.

– Спасибо, что вернул мне себя, – произнес я со слезами на глазах. – И прости меня.

– За что?

– Когда ты ушел, я думал, что одиночество убьет меня. Но сегодня в Хижине я понял, что сделал и тебя одиноким. Еще когда мы были вместе, когда мои глупые страхи и неуверенность в себе заставляли нас прятаться. Я очень сожалею об этом, Холден. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили в открытую.