Когда ты вернешься ко мне

– Начиная с того, что промолчали, когда мой брат рассказал нам о своих планах в отношении тебя, – добавляет Редж, его голос серьезен. – Мы с твоей тетей вдвоем чувствовали, что такого рода терапия неправильная и что Чарльз и Эстель совершали ужасную ошибку.

– Но ничего не сказали.

– Нет, – соглашается Мэгс, встречаясь со мной взглядом. – Но должны были.

– Чарльз всегда был королем в семье, с самого детства, – говорит Редж. – Он был любимчиком твоих бабушки и дедушки, таких же жестоких, как он сам. Единственный способ справиться с ним – это не вставать у него на пути. И если быть откровенным, он владеет контрольным пакетом акций «Пэриш Ойл Холдингс». Если бы он хотел усложнить нам жизнь, он мог бы это сделать.

– Но нам с Реджинальдом нужно не так много, как мы думали раньше. Шикарные машины и дома на двух континентах… – Мэгс качает головой. – В этом нет необходимости. И они гораздо менее важны, чем ты.

Я откидываюсь на спинку кресла.

– Что вы хотите сказать?

– Что мы отреклись от твоих родителей, – отвечает Редж. – Мы вычеркнули их из нашей жизни, отказались от любых совместных финансовых предприятий и попросили больше никогда не пытаться с нами связаться.

Складывается ощущение, что они вот-вот рассмеются и начнут подкалывать меня, что я повелся на столь идиотскую шутку.

– Почему?.. – Я прочищаю горло и пытаюсь снова. – Почему вы это сделали?

Мэгс и Редж обмениваются взглядами, и она берет его за руку.

– Ты жил с нами всего год. И мы почти не виделись. Ты все время держался особняком.

Несмотря на их постоянные приглашения провести вечер вместе.

– Но нам все равно было приятно, что ты с нами, Холден, – говорит Редж. – У нас нет собственных детей, мы живем на средства Пэришей, не ударив при этом и пальцем о палец. Но пока ты жил с нами, мы чувствовали, что делаем нечто важное.

– И твое исчезновение оказалось для нас больнее, чем мы оба ожидали. – Мэгс часто моргает. – Мы скучали по тебе.

Мой взгляд мечется между ними, и я жалею, что позволил Риверу уйти. Но он здесь не для того, чтобы на него опереться. Во мне бурлит буря эмоций, и я сам должен понять, какие из них настоящие, а какие только причинят мне боль.

– Я тоже по вам скучал, – говорю я и сразу понимаю, что это правда.

Глаза Мэгс полны слез.

– Год – это слишком долго, чтобы сообразить то, что подсознательно поняли сразу после твоего ухода.

– Мы не ждем, что ты нас простишь, но если ты это сделаешь… – Редж замолкает, и я потрясен, увидев слезы в его глазах. – Если простишь, то, ох… ты сделаешь нас очень счастливыми.

– Мне нечего прощать. Наоборот, я должен поблагодарить вас за то, что терпели меня последний год учебы. Я был настоящей занозой в заднице…

– Нет. Никогда.

Что сейчас происходит?

– Теперь мы соседи, – продолжает Мэгс. – Не обязательно сразу, но… может быть, мы могли бы как-нибудь поужинать с тобой и Ривером?

– Как насчет сегодняшнего вечера? – выпаливаю я, слова сами срываются с моих губ. Тетя издает тихий, довольный смешок.

– Серьезно? Мы… мы с удовольствием.

Дядя Реджинальд кивает.

– С огромным удовольствием.

– Прекрасно. Мне нужно сделать один звонок. Сейчас вернусь.

На негнущихся ногах дойдя до кухни, я достаю телефон. Ривер отвечает после одного гудка, как будто ждал моего звонка.

– Что случилось? Ты в порядке?

– Я только что пригласил тетю и дядю на сегодняшний ужин к твоему отцу.

– Да неужели? – спрашивает Ривер, и радость перекрывает настороженность в его голосе.

– И что это означает?

Он озадаченно смеется.

– Думаю, это означает, что ты хочешь провести с ними время. Как можно скорее.

– Я тоже так думаю, – отвечаю я, сам еще в шоке. – Это нормально?

– Ну… да. Если ты этого хочешь, то более чем нормально.

– Хочу. Мне просто нужно было услышать твой голос. А то кажется, что я сплю.

– Ох, малыш… – Голос Ривера внезапно прерывается от эмоций.

– Не начинай, – предупреждаю я. – Ты сам виноват, что я стал таким мямлей.

– И я совершенно не возражаю. Иди к своим тете и дяде, – говорит Ривер, и волнение возвращается. – Попрошу папу и Амелию добавить еще два прибора.

Я с облегчением выдыхаю.

– Спасибо. Люблю тебя.

– И я тебя люблю. И еще, Холден. Счастье, которое ты сейчас чувствуешь. Не сомневайся в нем. Ты его заслуживаешь.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

– Тебе стоит замолчать, иначе я сорву с тебя одежду, как только увижу, и мы никогда не доберемся до ужина.

– Чем это будет отличаться от любого другого дня? – усмехается он. – Иди. Буду дома через несколько минут.

Я вешаю трубку и возвращаюсь в гостиную к своим тете и дяде. Они выглядят по-другому, более родными, чем тогда, когда я пытался держать их от себя подальше.

– Все в порядке. Ужин в семь.

Они оба встают с дивана и медленно приближаются ко мне.

– Спасибо, – говорит тетя Мэгс. – За приглашение и за то, что простил нас.

Наступает неловкое молчание, и никто из нас не двигается. Тогда дядя Реджинальд произносит:

– Ну, нам лучше пойти домой и подготовиться к ужину. Напишешь адрес?