Когда ты вернешься ко мне

Мои родители отомстили, заняв целую страницу в «Сиэтл таймс». С самого детства я был «разрушительной силой» в их жизни. Неисправимый. Распутный. Позор семье. Аляска стала последней попыткой призвать меня к дисциплине, но я продолжал позорить их имя, даже после того, как они великодушно предоставили мне мое наследство.

Они завершили свое небольшое разоблачение, заявив, что от меня отреклись и что никто из семьи Пэришей никогда больше не будет иметь со мной ничего общего.

На той неделе Риверу пришлось ранним утром отрывать меня от пола в ванной и держать в объятиях, пока я горевал по ним, как он горевал по своей матери. За исключением того, что он скорбел о том, что потерял, а я о том, чего у меня никогда не было.

Не получив вестей от тети и дяди, я решил, что они встали на сторону моих родителей, как и тогда, когда было принято решение отправить меня на Аляску.

Зачем они здесь?

Ривер выдыхает и вкладывает свою теплую, твердую ладонь в мою. Я молчу, и тогда он прокашливается.

– Здравствуйте, я Ривер. Кажется, мы не встречались. Вы тетя и дядя Холдена?

– Здравствуй, Ривер, – произносит Редж. – Реджинальд и Маргарет. Рад с тобой познакомиться.

– Приятно познакомиться, Ривер, – говорит тетя Мэгс с ласковой улыбкой. Она кивает на подарок в руках Реджа. – Мы слышали, что вы переехали в дом наших прежних соседей. Это небольшой подарок на новоселье.

– Кто вам сказал? Берни? – практически выкрикиваю я.

– Полегче, – тихо произносит Ривер.

– Мы можем войти и поговорить? – спрашивает Редж. – Немного наверстать упущенное?

Ривер бросает на меня взгляд. Я киваю.

– Конечно, – говорит он.

Редж нервно и с облегчением смеется.

– Отлично. А то становится уже тяжело.

Ривер тут же подрывается, забирает у него подарок, и они первыми входят в дом перед нами с Мэгс.

– Ты чудесно выглядишь, Холден, – произносит она. – Такой здоровый и счастливый.

Я киваю на Ривера.

– Благодаря ему. И огромной работе над собой с моей стороны.

Она даже не морщится от моего язвительного тона.

– Я очень рада. Ривер кажется милым молодым человеком. Шридхары рассказывали нам о том, что он сделал с автомастерской Уитмора в центре города. Настоящее чудо.

– Когда вы вернулись в город?

– Только на прошлой неделе. Мы здесь всего на месяц, а потом отправляемся в круиз…

– С моими родителями?

– Нет. – Мэгс поднимает руку, как будто хочет прикоснуться ко мне, но не решается. – Поговорим об этом в доме.

Ривер ведет нас в наш новый дом, в гостиную. Она обставлена удобной, уютной мебелью… это от него. А яркие картины на стенах и эклектичные произведения искусства уже от меня. Встроенные книжные шкафы по бокам от камина доверху заполнены нашими книгами, за исключением одной полки посередине. На ней только «Боги полуночи». Ривер говорит, что это моя полка, и на ней будут стоять лишь написанные мною книги.

Он кладет подарок на кофейный столик и отводит меня в сторону.

– Ты в порядке? Мне остаться?

Черт, как же я люблю его. Люблю настолько сильно, что распирает сердце.

– Я справлюсь.

– Люблю тебя, – произносит он достаточно громко, чтобы услышали Мэгс и Редж, и целует меня прямо в губы. – Позови, если понадоблюсь.

Он машет рукой моим тете и дяде.

– Приятно познакомиться с вами обоими, – вежливо говорит Ривер, но я слышу в его голосе предупреждение: если причините ему боль…

Редж и Мэгс усаживаются на диване. Я сажусь напротив них в высокое кресло с откидной спинкой. Барабаню пальцами по подлокотникам.

– Ну что ж, – начинает Мэгс с сияющей улыбкой. – Прошло довольно много времени.

– Действительно, – поддакивает Редж. – Но мы следили за твоей карьерой. Учитывая все награды за твою книгу, это просто фантастика!

– Вы ее читали? – грубо спрашиваю я.

– Да, оба.

Я тут же медленно пролистываю в уме откровенные сцены, в частности главу, в которой Джулс посещает, а затем участвует в сомнительном секс-шоу в подпольном клубе Нью-Йорка.

– И оба считаем ее невероятной, – добавляет Редж и усмехается. – Немного более откровенно, чем привычный мне Джеймс Паттерсон, но ты очень талантлив, Холден.

Мэгс кивает.

– Талантлив – не то слово. Мы гордимся тобой.

Я не знаю, что на это ответить, кроме того, что часть меня тянется к ним, словно греясь в свете их огня.

– Спасибо.

Редж кладет руки на колени, поджав губы.

– Холден, последний год мы с Маргарет много думали. Когда мы услышали от Альберта Бернара, что ты интересовался нами, признаюсь, мы… колебались.

– Колебались, – холодно повторяю я. – Целый год. – Я пренебрежительно взмахиваю рукой, прежняя неуверенность возвращается. – Неважно. Я уехал четыре года назад, оставив только вшивую записку. Вы мне ничего не должны.

Я никогда ни о чем вас не просил, и никогда…

– Это неправда, – возражает Мэгс, прерывая мои мысли. – Мы многое тебе задолжали, Холден.