Когда убьют – тогда и приходите

– Гортензия Андреевна, но это жизнь, куда деваться? Люди рождаются, люди умирают.

– Хорошо. Приведите в пример хоть одну семью из известных вам, где два ближайших родственника оба умерли насильственной смертью, но не в одной катастрофе. Я имею в виду, естественно, мирное время.

Ирина попыталась вспомнить, но на ум ничего не приходило. Наверное, в криминальной среде такое в порядке вещей, но в обычном обществе все же чаще умирают от болезней. Да, трагически погибший есть в каждой, наверное, семье, но так, чтобы две родные сестры с интервалом в десять лет стали жертвами преступлений… Редкость, казуистика.

– Хорошо, допустим, это странно, но болезнь жены и смерть тещи Ордынцева тут ни до чего.

– Согласна, это действительно совпадение, которое просто заставило меня насторожиться.

– Гортензия Андреевна, за годы работы судьей я видела множество куда более странных совпадений. Сами знаете, если дать обезьянам типографский набор, то есть вероятность, что однажды они сложат «Войну и мир».

– А в реальности был зафиксирован хоть один такой случай? Совпадений не существует, пока не доказано обратное.

Ирина пожала плечами и ничего не ответила. Спорить с учителями начальной школы в принципе бессмысленно.

– Но это еще не все, – с воодушевлением продолжала Гортензия Андреевна. – Это только звено в цепи настораживающих фактов. Смотрите: все в один голос утверждают, что Любовь Петровна была превосходная медсестра. Она много лет отработала в травматологическом отделении, где белая горячка не является чем-то удивительным. Рутинная ситуация, с которой женщина не раз сталкивалась и всегда справлялась. Так ответьте мне, что заставило ее в этот раз не заметить симптомы надвигающегося безумия!

С неприятным чувством, будто отвечает урок, Ирина промямлила про молниеносное течение, и что раз врач Ордынцев, по мнению психиатра, мог ничего не заметить, то медсестра и подавно.

– Человек с таким опытом работы чувствует непорядок уже на подсознательном уровне. Как я чувствую подвох в этом деле, так и Красильникова должна была уловить, что с больным что-то не так, и внимательно к нему присмотреться.

– Племянница говорит, она чем-то была расстроена.

– Вот! – торжествующе воскликнула Гортензия Андреевна и подняла палец типичным учительским жестом. – Вот именно! Чем именно расстроена она была? Почему вдруг позвонила племяннице, хотя раньше много лет принципиально отказывалась это делать? Хотя бы это совпадение не кажется ли вам несколько натянутым?

– Мало ли… Неприятности на работе.

– Ирина Андреевна, я поняла, что Любовь Петровна была добросовестным работником и принимала служебные неурядицы близко к сердцу, только есть один момент… Сотрудники травматологического отделения тепло относятся к девочке Кате, опекают ее, серьезно помогали с похоронами. Неужели вы думаете, что они не рассказали бы Кате о рабочих делах Любови Петровны? Это же дружный женский коллектив!

Ирина засмеялась.

– Вот именно! Обязательно бы нашлась добрая женщина, которая нашептала бы девочке про другую добрую женщину, которая лишила премии, нажаловалась врачу или как-то иначе обидела покойную, а теперь вот сидит как ни в чем не бывало и поминает усопшую безо всякого стыда.

– Не без этого, конечно.

– В таком случае, Катя, в искренности которой я не сомневаюсь, так бы и сказала, что тетка была расстроена тем-то и тем-то. Но что мы имеем? На работе у Любовь Петровны все в порядке, с племянницей тоже, а о чем еще может переживать пожилая женщина?

– Мало ли причин?

– По своему опыту знаю, что их весьма немного, – сухо заметила Гортензия Андреевна, – давайте мы с вами отбросим всякую бредовую мистику насчет предчувствия конца и примем следующий факт: женщину убили вскоре после того, как что-то серьезно выбило ее из колеи, и мы до сих пор понятия не имеем, что это было.

– Ну да, это, в общем, подозрительно.

– Весьма и весьма.

Ирина присмотрелась. Егор стоял возле качелей, что-то бурно обсуждая с другими ребятами. Аккуратный внешний вид был давно утрачен, шарф съехал набок, лицо раскраснелось, подол свитера снова выбился из-под пальтишка. Пора доставать новое… Хорошо бы где-то урвать куртку, как у того мальчика, она удобная, легкая, не промокает и красивая, яркая, красная с синим. И Володе так хочется достать комбинезончик, хотя бы на зиму. В следующем году он будет уже вовсю бегать, но на морозе в стандартном костюме советского ребенка, то есть толстых рейтузах, валенках и цигейковой шубе, будет чувствовать себя, как рыцарь в латах, – ни ступить, ни побежать, ни нагнуться.

Ладно, себе она специально ничего не будет покупать, пока не похудеет, но Кирилл обносился и как-то опростился, что ли. До свадьбы это был элегантный молодой человек, упакованный, джинсы, кожаная куртка, как говорится, полный фарш, но потихоньку превратился в обычного скучного работягу. «Большевик» и «Скороход», что еще скажешь.

Надо его как-то взбодрить, нарядить, чтоб не забывал, что он не только кузнец, но и человек искусства.