Когда убьют – тогда и приходите

– Думаю, вашему фирменному кофе для полноты вкуса недостает именно этого, – сухо сказала она, – а тебе, мальчик, я принесла книжку.

Она подала Егору слегка потрепанный томик в картонной обложке и с холщовым корешком.

– Это Николай Носов, «Витя Малеев в школе и дома». Очень интересная повесть, но если ты прочитаешь ее внимательно, то найдешь там множество полезных советов о том, как надо правильно учиться.

– Спасибо, Гортензия Андреевна, – отчеканил Егор.

– Если нам с тобой еще придется увидеться, то я спрошу, что ты понял после прочтения этой книги, поэтому читай вдумчиво и запоминай самое важное.

Кирилл тихонько похлопал Егора по плечу.

– Ну, пойдемте в кухню? Скоро начинается, – Ирина включила телевизор.

Гортензия Андреевна приподняла бровь:

– Может быть, сразу к делу?

– Гортензия Андреевна, мы вас пригласили просто посмотреть чемпионат.

– Да? Какое досадное недоразумение. Я не люблю спорт. Впрочем, если вы болеете, то и я посмотрю.

– Ну не так, чтобы прямо болеем…

– Столько сил, сколько бросает государство на спорт высоких достижений, имело бы смысл тратить только в одном случае: если бы с помощью спортивных рекордов решались бы те вопросы, которые сейчас решаются войной. Например, если два государства не могут договориться дипломатическим путем, тогда они обращаются в Олимпийский комитет. Там говорят: «Отлично, мы вам назначаем футбольный матч, стометровку и шахматный турнир». Кто выиграет два из трех, тот и победитель. Израиль с Палестиной развели по углам: вам фигурное катание, биатлон и толкание ядра. Победитель получает сектор Газа, и на этом точка. Вот если бы так было, то я бы обеими руками голосовала за развитие спорта.

Кирилл засмеялся, а Ирине мысль показалась здравой. В конце концов, результат один – победа или поражение, что после кровопролитных битв, что после спортивных соревнований, так не лучше человечеству раз и навсегда избрать второй вариант?

– Чай, кофе?

– В этот раз чайку, если можно. Итак, у вас нет никакой новой информации?

– Разве что самая малость.

Ирина рассказала, что просила своего приятеля-опера, которому полностью доверяла, осторожненько разузнать о смерти Михальчука, тем более что то была его территория, а внезапные смерти вне стационара все равно проходят через милицию.

Приятель выяснил следующее: смерть Михаила Ивановича Михальчука сначала сочли весьма подозрительной, но вскоре сомнения развеялись. Во-первых, он был безобидный и добропорядочный пенсионер, сын и невестка имели твердое алиби, замок не был сломан, и вообще следов присутствия постороннего человека в квартире не обнаружилось, а соседи ничего подозрительного не видели и не слышали.

Сошлись на том, что у Михальчука, страдавшего небольшой аритмией, резко усугубилось состояние, из-за перебоев в сердце он потерял сознание, ударился затылком и умер. Ничего особенного.

– Ну да, – кисло заметила Гортензия Андреевна, – если не знать, что Надежда Красильникова тоже умерла от удара затылком о твердую поверхность. Странное совпадение, не находите?

Кирилл откупорил бутылку и налил понемножку черной тягучей жидкости в чашки себе и учительнице.

– А вы знаете, Гортензия Андреевна, не нахожу, – он невесело улыбнулся, – жизнь вообще состоит из случайностей и совпадений, без них не бывает ни успехов, ни катастроф, ни великих открытий. Как у Пушкина – и случай, бог изобретатель.

Гостья поджала губы.

– Нет, правда… Возьмите хоть мою историю. Меня обвинили в тяжелом преступлении благодаря случайности, а своим оправданием я обязан в первую очередь профессионализму своей жены, но все-таки немножечко и чудесным совпадениям.

Ирина улыбнулась. Муж ей льстит, если бы тогда назначили других заседателей, ничего бы у нее не вышло. И Кирилл был бы уже мертв по ее вине. Ее будто ледяной водой окатило.

Извинившись, она вышла проведать Володю. Господи, одна ошибка, пренебрежение одной деталью, и Кирилла бы расстреляли, а этот малыш, сурово бьющий по ленте с погремушками, никогда бы не появился на свет.

Она как по лезвию ножа прошла…

Чувствуя, как на глазах накипают слезы, Ирина взяла сына на руки и дала ему грудь. Все позади, позади, и не нужно пугаться того, что никогда не сбудется.

«Только, наверное, – подумала она, немного успокоившись, – цепочка совпадений это все же редкость. Религиозные люди верят в провидение, в промысел божий, иными словами, что есть какая-то сущность, что подсказывает макаке, как ставить буквы, чтобы получилась «Война и мир». А я подозреваю, что если такая сущность вдруг и есть, то наши мелкие дела не очень-то ее заботят. Миром правит слепой случай, и, честно говоря, постоянно получать ключи к изощренным преступлениям это все равно что выигрывать каждый месяц в спортлото».

В полуоткрытую дверь деликатно постучали.

– Разрешите?

– Входите, Гортензия Андреевна.

Учительница села на краешек дивана, старательно отводя взгляд, а потом вдруг спросила:

– Ирина Андреевна, а можно я посмотрю?

– Конечно, пожалуйста.

– В моей жизни этого не случилось, так хоть полюбуюсь. Вы не бойтесь, я не глазливая, а для гарантии вам следует посмотреть на ногти левой руки.