Когда уйдешь

Леля впервые подумала, что профессия продавца, на которую она училась была противна ей. Зачем вообще учиться на продавца? Что за глупость. Первый год учебы почти не отличался от школы, предметы были все те же, добавилась только парочка профильных, а теперь почти все из них были посвящены науке продавать. Виктория Викторовна говорила, что начиная с третьего семестра они начнут посещать разные магазины, торговые точки и набираться опыта. Поэтому в этом году было необходимо купить специальную форму продавца, а еще пройди медосмотр и получить допуск к работе, чтобы можно было выйти на практику. Эту новость Леля приняла с еще большим недовольством. Денег и так было кровь из носа мало. Хорошо хоть летом приходила стипендия. Проверяя карту она обнаружила на ней несколько тысяч рублей, но с этими тратами их могло и не хватить, а ведь ей нужно на что-то питаться, добираться до колледжа.

Проклятье…

Зато к ней вроде бы никто не проявлял лишнего интереса. Когда опоздавшая Виолетта вошла в кабинет, Леля резко отвернулась к окну, чтобы не встречаться с ней глазами и не видеть того, какая она красивая. На самом деле, очень больно было думать, что Андрей был с ней. Что она касалась его и что у него был шанс остаться с ней, выбрать ее. Девушку, которая гораздо лучше, чем она. Которая больше ему подходит.

Он сказал, что оттолкнул ее, накричал и ушел. Но так ли это на самом деле?

Лелю стала грызть ревность, но было в ее душе чувство гораздо сильнее этого. Чувство, которое она не сможет долго носить в себе, не свернувшись пополам, и которое в данный момент главенствовало и доминировало над всеми остальными. Это была страшная боль утраты, которою она только собиралась прочувствовать, оттолкнув его. Или отпустив. Как тут правильно? В зависимости от того, как он отреагирует. Возможно, он только обрадуется этой новости и скажет, что и сам давно хотел предложить ей расстаться, но не знал, как сказать и жалел ее. Да, скажет, что ему просто было ее жать. Как Стасу, который снизошел до того, чтобы ее обнять. В любом случае, ей будет больнее, чем ему. Потому, что его мир не пошатнется после ее ухода, а вот ее без того шаткий мирок может развалиться и ее задавит его обломками.

После того, как всех отпустили домой, Леля вместе с остальными подошла к расписанию, чтобы его сфотографировать. Но на самом деле ей было на него плевать. Плевать на учебу, плевать на все. Она даже не знала сможет ли завтра подняться со своего матраса после того, как попрощается с Андреем, когда вырвет из своей груди сердце и ляжет умирать.

«Жаль мне это говорить, но лучше бы его не было в моей жизни. Я благодарна ему за все. За то, что он просто есть. За то, что его глаза стали самыми светлыми в моей жизни. Но лучше бы он не научил меня плакать, не внес в мою жизнь тепло, разучив терпеть холод. Не показал тот радужный беспечный мир, из которого мне пришлось вернуться в темный мрачный сундук»

Ее руки немного дрожали, когда она спускалась с крыльца, пришлось сжать их в кулаки. По ступенькам лежали опавшие выгоревшие на солнце иголки с хвойных деревьев. Солнце спряталось за тучами, но Леля шла, опустив глаза вниз, как будто ей сильно слепило.

«Дождя сегодня не должно быть – думала она – Потому что он не бросит меня. Его брожу я»

– Эй, Рослякова! – кто-то крикнул ее и девочка остановилась, почувствовав, что сердце чуть не выпрыгнуло из ее груди. Когда такое случалось ей всегда становилось очень тревожно, но голос она узнала сразу. Справа от нее почти у самых ворот стоял Стас, а с ним пара девушек из их группы. Ну, конечно…

Леля решила не обращать на них внимания и зашагала дальше к выходу. Стас позвал ее еще несколько раз, она больше не оборачивалась. А потом почувствовала на своем запястье руку. У нее перехватило дыхание. Точно так же Андрей схватил ее в этом же месте. Точно так же она стояла тут с ним, когда впервые в осознанном состоянии заглянула в его глаза, цвета растопленного шоколада. Но на этот раз это был не он.

– Куда спешишь, Рослякова?

Стас сделал несколько затяжек и бросив окурок на землю, растер ногой. Леля попыталась дернуться. Прямо за его спиной за ними с интересом наблюдали Соня и Виолетта. Последняя смотрела на нее чуть ли не с отвращением.

– Да погоди ты, Рослякова. На пару слов.

– Отпусти!

Возможно, если бы ей не было сейчас так плохо, она бы наорала на него или продемонстрировала свое прекрасное владение русским языком, но даже произнести это единственное слово было для нее непросто. Зато зеленые глаза сверкали полным равнодушием, присущим ей в самые тяжелые моменты жизни.

– Да отпущу, отпущу. Ты мне только вот что скажи, а Рослякова, как такой как ты удалось подцепить себе пацана?

Девочки засмеялись, и Стас повернулся, чтобы убедиться, что смеялась и Соня. А потом с довольной миной повернулся к ней и продолжил:

– Ну серьезно, Рослякова. И ведь не пятиклассника там какого-то, а нормального пацана с машиной. Ты может колдуешь? Или ворожишь? Давай делись секретом.