Когда уйдешь

– Нет! – воскликнула она сильнее впиваясь ногтями в его руки. От этих слов ей хотелось сделать ему больно, он не должен так говорить. Она может, а вот он нет.

– Да, Леля. Так и будет. Я не смогу без тебя. Больше не смогу…

Она ничего не ответила, просто зарыдала в его рубашку, которая оказалась такой же мягкой как предыдущая и пахла точно также –пахла им.

– Ну что? Что? – ласкова спросил он, а она ударила его кулаком по плечу.

– Почему ты не писал мне весь день?!

– Я думал ты не ответишь…

– Почему не написал, что приедешь?!

– Думал, ты не выйдешь…

– А какого черта ты тогда приехал?! Посчитать спички и окурки под фонарем?!

– Леля, ты не понимаешь. Я просто хотел побыть в месте, где была ты, в месте, где мы были вдвоем. Было уже поздно, но я не мог перестать надеяться, что ты спустишься ко мне хотя бы на пять минут, поэтому написал, когда приехал. Но если бы ты не пришла, я бы все ровно тут постоял. Возможно, до самого утра.

Но она как раз-таки его понимала. По той же причине и она вышла на улицу. Только чтобы побыть рядом с местом, где стоял он, где он просто дышал воздухом, где, возможно, еще остались его следы. Но стоять тут до самого утра…

– Ты чертов псих…

– Я люблю тебя, Леля – прошептал он уже на самое ухо из-за чего ему пришлось нагнуться – Никогда не любил, а тебя люблю как никогда и никого. Я правда псих, Леля. Даже твое имя сводит меня с ума…

Она тяжело выдохнула.

– Ну что? Что опять?

– Я сегодня думала… вернее мне казалось, что…

– Говори.

– Не знаю, как сформулировать.

– Но кроме тебя некому вытащить из этой головки мысли, так что постарайся.

– Вроде того, что такое сильно чувство просто не может быть не взаимным.

Он прижал ее сильнее. Она вцепилась в руки крепче. Ночь показалась темнее, а свет фонаря ярче.

– Теперь я тебя никогда не отпущу.

Она снова зарыдала ему в рубашку, но он больше не спрашивал, что случилось или, о чем она думает, а только легонько гладил ее по волосам и дышал в мокрую макушку.

– Теперь ты моя девочка.

***

Лето пришло нежданно, нагадано. С наступлением тепла его просто перестали ждать. Леля просидела весь день на скрипучей качели напротив своих разбитых окон, легонько раскачиваясь и писала ему сообщения, на которые Андрей моментально отвечал. Ее лицо светилось счастьем, глаза не выглядели такими грустными. Губы застыли в легкой безмятежной улыбке и время от времени она бормотала себе что-то под нос и очень часто записывала ему голосовые, потому что половина экрана почти перестала работать, и она не могла использовать все кнопки на клавиатуре. Поначалу Леля включала разворот экрана и переворачивала его каждый раз, набирая текст. Но это занимало слишком много времени, а она не хотела заставлять его ждать, тогда как он писал очень быстро.

Каждый вечер Андрей приезжал к ней и увозил куда-нибудь в город. Теперь они договорились встречаться до темна, чтобы ей «не приходилось выдумывать и сбегать от родителей» и чтобы у них было больше времени. Чаще всего они просто катались либо стояли на какой-нибудь стоянки напротив фаст-фуда, ели и разговаривали. Он спрашивал ее обо всем. Первым его вопросом было – кто тот парень с которым она танцевала на дне рожденье Виолетты. Леля старалась как можно меньше лгать, но и всей правды не договаривала. Например, сначала она просто сказала, что ее мама работает в больнице, а когда в следующий раз он спросил кем, она не смогла ответить, что уборщицей и ответила –врачом. На самом деле она очень нехотя отвечала на все его вопросы и хорошо отлынивала от них. Выходило так, что каждый ответ он вытягивал из нее словно они были на допросе. Словно он был следователем, а она подозреваемой. Только ей легко удавалось обводить его вокруг пальца.

– А твой отец?

– Он машинист. Работает на ЖД вокзале.

– Хм. Значит его подолгу не бывает дома?

– Почему?

– Поезда уходят в другие города. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

– Да… ты прав. Я редко его вижу…

Врать насчет отца в ее планы не входило до тех пор, пока он о нем не спросил. Лели показалось если он сейчас услышит от нее, что она выросла без одного родителя то сочтет неполноценной и какой-то ущербной. Он предлагал ей сходить в кино, сходить в кафе, прогуляться по набережной. Но она не могла представить себя рядом с таким парнем там, где их будут видеть другие. Ей было с ним комфортно, легко. Но только пока они были наедине. Когда стояли под фонарем, поглощённые ночью или закрывались в его машине. Андрей не настаивал –ему тоже нравилось быть с ней вдвоём, чтобы она сидела рядом, чтобы больше никто не слышал ее голоса, чтобы следить как шевелятся ее губки и поднимается грудь каждый раз, когда она вздыхает. А делала она это довольно часто.