Когда уходит Осень

Добравшись наконец до Бриджидс-вэй, девушки облегченно вздохнули. Сильви надо было остановиться возле «Тотемса» — получить зарплату, и Молли подогнала машину ко входу так, чтобы подруга быстренько забежала и они сразу поехали дальше. Было еще рано, до открытия оставалось пятнадцать минут, но Сильви знала, что ее босс, Майкл Ривер Дог, уже на месте. Она позвонила в колокольчик и подождала, пока он откроет дверь. Когда она видела его, у нее всегда слегка захватывало дух. Высокий, длинноволосый, с красивыми татуировками на бицепсах, он был великолепен и совершенно неотразим. На работе они постоянно заигрывали друг с другом. Сильви любила поддразнивать его, показывая ему какой-нибудь дешевый романчик и спрашивая, не он ли позировал для обложки. Майкл неизменно пожимал плечами, смеялся и, в свою очередь, дразнил ее нашей маленькой гейшей. Все было вполне невинно, но Сильви частенько думала, что может выйти из этой игры, когда ей исполнится восемнадцать. Она очень надеялась, что он пригласит ее куда-нибудь, несмотря на восьмилетнюю разницу в возрасте.

— А, это ты, Сильви! Рад тебя видеть, — сказал он, слегка приобняв ее за плечи. — Вчера по новостям только и говорили про этот идиотский концерт. Я очень беспокоился.

— Правда? Хорошо, что мы сразу послали родителям эсэмэски.

— Какие заботливые детки! Ты что, пришла за чеком? Смотри не трать все сразу на наркоту, Сильви, серьезно тебе говорю, — усмехаясь, сказал Майкл, направляясь к своему кабинету. — Это я тебе как друг советую. Просто возьми и твердо скажи «нет».

— Ха-ха-ха! — ответила Сильви ему в спину. — Сейчас лопну от смеха. Скажи еще, что все сообщишь моему папочке.

Поджидая, когда он вернется с чеком, она огляделась. Три года назад Майкла поставили во главе этого книжного магазина, и прежде всего он произвел здесь ремонт (владельцами была престарелая пара пенсионного возраста). Майкл сразу заявил, что хочет дать горожанам шанс читать книжки. Он выставил на полки богатый набор популярной художественной литературы, а вперемешку менее известных, но весьма интересных авторов, имена которых меньше привлекают внимание читателей. Но самой интересной частью этого его «книжного эксперимента» оказался он сам. В магазин зачастили женщины самых разных возрастов просто посмотреть на него, полюбоваться и поболтать с ним.

— Ну что, страшно было? — спросил он, возвращаясь с ее чеком.

— Не знаю. Молли сразу почувствовала что-то неладное и утащила меня до того, как там все началось. Но мы все слышали, Майк, и это было ужасно.

Он взял ее за руку:

— Мне жаль, что все получилось не так, как ты хотела. Уж кто-кто, а ты точно заслужила такой интересный концерт.

— Спасибо тебе, Майкл. До завтра, — улыбнулась Сильви.

Она встала на цыпочки и поцеловала его в щечку. Губы ее с удовольствием ощутили его теплоту.

Молли предложила заехать в «Священные угодья» — выпить по чашечке кофе. Обслуживал их вездесущий Шон (интересно, он когда-нибудь уходит домой?). Вместе с кофе обе получили по знаменитому пирожному Роны с цуккини и грецким орехом. Утро было теплое, вполне можно было посидеть на воздухе, но и не жарко, приятно было держать в руке чашку с горячим кофе. Они сидели за столиком, наблюдая, как оживает улица. Вчера на Бриджидс-вэй проходила уличная ярмарка по поводу окончания сбора урожая, которую они пропустили. С Сильви это случилось впервые, и ей было немного грустно, что она не увидела мастеров народных промыслов, не попробовала вкусностей, которые тают во рту, не послушала игры уличных музыкантов.

Приближаясь к совершеннолетию, она еще только-только начала понимать, насколько важны для людей общие верования и ценности, вызывающие такое чувство, будто человек является частью чего-то неизмеримо большего, чем он сам. Нет, она никогда не уедет из Авенинга. Впрочем, не совсем так, надо же будет поехать куда-нибудь учиться, попутешествовать, повидать мир. Но жить постоянно, кроме Авенинга, она не сможет нигде. Живя обычаями своей общины, она ощущает присутствие рядом Великой Матери, о которой так много говорила ей Отам, а также и своей матери — нигде в ином месте у нее не было бы такого чувства. Она наклонилась к Молли, сосредоточенно дующей на молочную пенку в чашке.

— Молл, я хочу тебе кое-что сказать.

— Правда? И что же?

— Я решила послушать твоего совета и сегодня вечером опять навестить Каллума. Расскажу ему все-все. Но за это я прошу тебя выполнить одну мою просьбу.

— Минутку. Только меня сюда не впутывай.

Молли поставила чашку и с недовольным видом сложила на груди руки.

— С Каллумом Уэстом — это ваши дела, и я тут ни при чем.

— Это, конечно, так… с формальной точки зрения. Но… послушай, я собираюсь совершить поступок, который требует смелости. Вот и ты соверши для меня смелый поступок.

— Да что ты? — сказала Молли, скептически приподняв бровь. — И какой же?