Когда умирает свет

- Ты могла придумать правдоподобную ложь! - он принялся расхаживать из стороны в сторону, от стены к стене, точно запертый в клетку зверь. - Ты могла сказать мне, в конце концов!

Он остановился, бросил на меня затравленный взгляд.

Внутри все заледенело, сердце едва толкало отравленную кровь.

- Ты и не собиралась, да?

- Карлос.

- Отвечай!

Медленно прижавшись к стене, я подтянула колени к подбородку. Унижение, страх и боль затопили меня, закружили в водовороте и бросили прямо на острые камни его осуждения, что отчетливо читалось в каждом движении, в интонации, в раскаленной бездне карих глаз.

- Я бы решила эту. проблему. Потом.

- Решила проблему? - он усмехнулся, будто никак не мог поверить в происходящее. - Ты не думала, что я должен знать? Что я могу захотеть... принять участие?

Губы сами по себе скривились в усмешке.

- Ты уже принял участие.

Карлос вздрогнул, по его лицу прошла тень. Опустившись на корточки, он протянул руку и коснулся моего дрожащего колена.

- Оттавия, ведь это и мой ребенок.

- Это мое тело. Я могу решать!

Карлос кивнул, но мыслями был где-то совсем далеко, а в его глазах разгоралось недоброе пламя.

- Так и есть. Но дело ведь не в теле. Pues si? Боялась потерять работу?

- Они не дали бы мне спокойно разгуливать беременной! - зашипела я в ответ. - Где это видано, чтобы Слышащий мог иметь детей?! Я бы и пикнуть не успела, как оказалась бы в лаборатории! И да, твою мать, я не хотела терять работу! Сказала бы я тебе, а дальше что?!

На последнем слове слезы уже вовсю текли по щекам и капали вниз с подбородка. Стукнув кулаком по земле, я бросила в мужчину обвинения, как камни:

- Это все ты виноват!

Казалось, я не могла задеть Карлоса сильнее.

- Я виноват? В чем?! Что притащил тебя сюда беременную? Или что пытался быть в твоей жизни хоть иногда?!

- В том, что я вообще беременна!

Он выразительно скрестил руки на груди.

- Это какая-то странная логика, Оттавия, тебе не кажется? Ты не думаешь, что твой суд несправедлив? - с каждым словом его голос все больше леденел, отчего моя кожа покрывалась мурашками. Волоски на затылке вставали дыбом от одного только взгляда на Карлоса. - Все исследования показывали, что у Слышащих не может быть детей! В чем я виноват? Позволь напомнить, что это ты искала встреч! Ты нуждалась во мне - и я шел. Ты требовала моего присутствия - и я всегда откликался, - он обхватил руками затылок и прикрыл глаза. - Мы работаем, иногда прыгаем в койку друг к другу, а потом ты сбегаешь и делаешь вид, что ничего не было! Ты меня на пушечный выстрел не пускаешь в свою жизнь, а потом являешься, вся такая жертва драмы, и заявляешь, что это я виноват? Сколько мы с тобой не виделись, м? Не помнишь? А я скажу! Шесть. Мать. Твою. Недель! И теперь я - козел отпущения. Ты хочешь обвинить меня в долбаном чуде? Или в том, что я разрушил твою “идеальную” жизнь?

- Да, разрушил! Ты разрушил мою жизнь, будь ты проклят!

Вскочив на ноги, я пихнула Карлоса в грудь, но не смогла сдвинуть его даже на дюйм. Собственная слабость и бессилие поднялись с самого дна души и душили меня, душили с такой силой, что слезы лились настоящим потоком, застилая глаза и размазывая мир вокруг.

- Ты никогда не понимал! Никогда, никогда, никогда!

Одно неуловимое движение - и я оказалась зажатой в кольце его рук. Оставалось только орать, плакать и жалко трепыхаться, потому что выбраться из “капкана” не получалось никак.

- Я понимал, - горячая ладонь легла на мой затылок и прижала сильнее, а шепот обжег ухо, и столько в нем смешалось всего, что я замерла, забыв, зачем вообще вырывалась. - Я понимал, потому что это похоже на тебя и камень, palomilla. Ты знаешь, как плохо и опасно тебе возле него, но и уйти не можешь. Это больная, обреченная любовь к неизвестности, навязанная тебе каким-то лабораторным безумцем, пожелавшим играть в бога. Вот только мне никто ничего не навязывал. Я выбрал тебя добровольно и не могу бросить, потому что не хочу без тебя жить.

Он осыпал мое лицо такими жгучими, отчаянными поцелуями, что в груди стало невыносимо тесно. Руки, совсем недавно отталкивавшие, обвились вокруг крепкой шеи, и я цеплялась за Карлоса, как за последнюю опору.

- Хочешь говорить с камнем? Говори, - продолжал шептать он. - Но не в этой компании и не на таких планетах.

- Я не понимаю...

Мужчина выразительно закатил глаза.

- Оттавия, я же видел, как гибнут подобные тебе. Как вы летите на свет и сгораете, снова и снова. И сколько таких уже было? Илиас ведь далеко не первый.

Не первый. С этим было бы глупо спорить.

Но все же.

Мысли забились в голове рассерженными бабочками: столько вопросов вертелось на языке, столько возражений, что я не могла их сформулировать.

- Никто не даст мне уйти. Это безумие. я не могу...

- Почему же? - Карлос гладил меня по волосам и чуть сместился в сторону, чтобы сесть у самого огня, со мной на руках. - Все возможно. Мы можем полететь, куда захочешь.