Когда упадут звёзды

– Давно не виделись, – сказал он мне с гордым и враждебным выражением лица, которое у него обычно было припасено для учителей и всех начальников. – Был бы рад не видеть тебя еще столько же времени.

Хоть в чем-то мы с ним сейчас сходились во мнениях.

– Броуди! Веди себя хорошо! – предупредила его мама.

Я лишь невесело рассмеялся:

– С чего бы ему вести себя сейчас хорошо? Броуди ведь всегда был хитрым малым, так ведь, Броуди?

Он скрестил руки на груди и немного облокотился на кухонную столешницу, положив ногу на ногу.

– Можешь думать обо мне все что твоей душе угодно. Ты же всегда все лучше всех знаешь.

Чертов сукин сын. Я сжал крепко руки в кулаки. Для того чтобы сдержаться и не врезать прямо сейчас ему по роже, мне потребовалось все самообладание, какое у меня только было в запасе. Он лишь усмехнулся, словно прочитав мои мысли.

Потребуется действительно настоящее чудо, чтобы этот ужин закончился без кровопролития и драки. С чего вдруг мама решила, что это хорошая идея? Как я вообще сам мог на такое согласиться?

– Броуди, отнеси, пожалуйста, блюдо на стол, – сказала ему мама не терпящим возражений тоном. Она сунула ему в руки красивый салатник. – Джуд! Мангал уже полностью готов. Начинай жарить стейки.

– Ноа теперь совсем не ест стейки. Надо сказать большое спасибо Джесси. – Броуди стрельнул недовольными глазами в своего брата.

Ноа. Так вот как зовут их сына. Ноа Маккалистер.

– Хорошо еще, что он не спросил у меня, откуда берутся бургеры. Но серьезно, вегетарианцем быть ведь намного полезнее. – Джесси похлопал себя по упругому прессу. – Папе ведь тоже придется перейти на здоровое питание, – сказал он маме. – Он обязательно должен включить в свой рацион много овощей.

Мама вздохнула:

– Ты прав, дорогой. Нужно будет пересмотреть все наше питание.

– Терпения тебе, – сказал в ответ Гидеон, вновь не отрываясь от телефона.

Завтра он возвращается обратно в Нью-Йорк, но создавалось такое впечатление, что он и прямо сейчас находился на своей работе. Он был в черной рубашке с запонками, темных джинсах и дорогих кожаных лоферах, а на его запястье ярко сверкал «Ролекс».

Похоже, он добился именно той жизни, о которой так много мечтал, но счастлив ли он? По виду Гидеона понять это было просто невозможно. Он никогда нормально не ладил с отцом, и мне кажется, что он вообще не хочет здесь находиться.

Я взял со стола емкость со стейками и котлетами для бургеров и вынес ее наружу, поближе к мангалу, который я успел поджечь немного раньше. Он стоял на брусчатке рядом с нашей верандой и обещал мне небольшой временный отдых от проклятого Броуди Маккалистера.

Я постарался отключиться от посторонних звуков и все свое внимание сосредоточил на бифштексах. Так странно снова быть у себя дома. Здесь совершенно ничего не изменилось – все тот же просторный каменный фермерский дом с остроконечной крышей на трех акрах плодородной земли. Казалось, что я вот-вот увижу маленькую Лилу, бегущую по нашему двору в своем ярко-желтом сарафане, с растрепавшейся косой, заплетенной ее мамой. Босые ноги, загорелая кожа, живые зеленые глаза.

Даже мои детские воспоминания мне больше совсем не принадлежат. В каждом счастливом моменте моего детства всегда фигурировала Лила.

– Что это за дядя?

Услышав звонкий детский голос, я вдруг повернулся и очутился лицом к лицу с миниатюрной точной копией Броуди Маккалистера. Взгляд ореховых глаз был одновременно любопытным и обвиняющим. В глазах этого маленького мальчика я всего лишь незнакомец, который почему-то сейчас жарит мясо у его бабушки во дворе. На секунду я даже потерял дар речи от шока. Я не знал Броуди в этом маленьком возрасте, но могу поспорить, что он выглядел точно так же.

После непродолжительного и неловкого молчания Лила наконец сказала:

– Это твой родной дядя Джуд.

Дядя Джуд. Черт. Это звучало так совсем неправильно, но я не мог отрицать эту правду. Я дядя этого маленького мальчика.

Я взглянул на русую копну волос и на маленькие сжатые кулачки, которые неожиданно принялись меня колотить. Весь в отца. С веранды до меня донесся громкий смешок Броуди. Неудивительно, что он нашел это смешным.

– Ноа! Прекрати! – Лила резко схватила ребенка за плечи и оторвала его от меня. – Что ты вообще творишь?

– Он мне совсем не нравится. – Мальчик скрестил руки на груди и поглядел на меня исподлобья. – Он плохой!

– Нет, что ты. Он очень хороший.

Я не мог не заметить, как неуверенно это прозвучало из ее уст. Даже сама Лила теперь не знает, что и думать. Конечно, я полностью заслужил такое отношение, но от этого все равно мне было ужасно больно. Когда-то она верила в меня, а я уничтожил эту искреннюю веру.

Мальчишка был прав. Я плохой человек. Я присел на корточки, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Сам не знаю, зачем я это сделал. Возможно, это была глупая попытка завоевать его маленькое доверие и показать ему, что совсем не желаю ему зла.

– Ты точная копия своего папы.