Когда упадут звёзды

Я откинула голову назад и посмотрела на Джуда. Наши глаза в этот момент встретились, и фейерверки, освещающие его красивое лицо, осветили выступившую на нем испарину. Но все же он улыбнулся мне, и я нежно улыбнулась ему в ответ.

Я нашла взглядом Ноа, который увлеченно сидел на лужайке с остальными детьми и завороженно наблюдал за салютными залпами, раскрасившими все темное небо. Будто почувствовав, что я смотрю на него, он ненадолго оторвался от созерцания фейерверка и улыбнулся нам:

– Круто! Да, дядя Джуд?

– Действительно круто. Самая крутая штука на целом свете!

– Ага!

Ноа продолжил следить дальше за фейерверком со счастливой улыбкой на лице. Я так сильно хочу, чтобы он навсегда остался таким невинным малюткой. Чтобы он не узнал, что такое разбитое сердце, война или смерть близкого человека. Но в жизни так идеально не бывает.

Наконец Ноа уснул (надеюсь, что на сегодня уже окончательно). Мягко прикрыв за собой дверь в его комнату, я босиком прошлась по коридору, сопровождаемая тихим шуршанием своей юбки. В изнеможении я плюхнулась прямо в одежде на кровать рядом с Джудом, который лежал, глядя в потолок. Он все еще был в штанах и парадной рубашке, а его пиджак одиноко висел на двери моего платяного шкафа.

– Напоминает наш выпускной, – сказала я, повернувшись немного набок и положив голову ему на ладонь.

Он усмехнулся:

– В ночь нашего выпускного мы едва успели открыть дверь в номер отеля – сразу принялись сдирать друг с друга всю одежду.

– Точно. Надо поскорее раздеться.

– Мы уже давно должны были с тобой пожениться и родить четверых милых детей. – Грусть в его голосе разрывала мое сердце.

– Пора перестать думать о том, как все могло бы быть с нами.

– Но ты ведь так тоже делаешь, не так ли? Ты постоянно думаешь об этом. Я не мог представить себе, что моя жизнь повернется таким образом, Бунтарка. Считал, что я слишком силен, что с моей-то головой всегда все будет в порядке. Такое случалось с остальными парнями, но не со мной. А теперь, когда я вспоминаю о тех ужасных временах, до сих пор не могу поверить, что это был я.

Я нежно положила ладонь ему на сердце.

– Это был не ты, а кто-то совсем другой. Это был не мой Джуд.

– Да нет, это был я, детка. И я бы отдал что угодно на свете, чтобы лишить тебя боли и страданий, которые я тогда тебе причинил.

– А я отдала бы все что угодно, чтобы лишить страданий и боли именно тебя, Джуд. Но… зато ты достиг того, чего ты так сильно хотел. И я так тобой гордилась. «Нас мало, но мы в тельняшках»[14], «верен долгу всегда»[15]. Ты был моим настоящим героем.

– Пока не превратился в ужасное чудовище.

– Ты не чудовище и не бог, а простой и обычный смертный, как и все мы. Ты очень старался выкарабкаться, как мог, но у тебя не было должной поддержки. Я жалею… жалею о том, что мы вместе не смогли найти того, кто помог бы тебе сразу. Жалею о том, что моей любви оказалось недостаточно, для того чтобы полностью вылечить тебя.

– Никто не способен полюбить меня так сильно, как ты. Для меня ты единственная на всей большой планете.

– А ты – для меня. И за что нам выдалось столько трудных испытаний?

– Не знаю, детка. Таковы уж наши истинные натуры. Бык и лев.

– Ты мой Одиссей.

– А ты моя Пенелопа.

– Так почему же мне до сих пор кажется, что ты еще не нашел дорогу домой? Почему я так сильно боюсь, что ты опять исчезнешь из моей жизни?

– Не знаю. Как мне еще доказать тебе обратное?

У меня не было ответа на этот трудный вопрос.

– Давай я покажу тебе, – предложил он. – Я хочу, чтобы ты искренне почувствовала, что значит – вернуться обратно домой.

Его мягкие прикосновения излучали тепло и пробуждали во мне горячий жар. Он поцеловал меня за ухом, в щеку, в подбородок. Прижался мягкими губами к пульсу, быстро бьющемуся у меня на шее. Поцеловал меня в плечо, а затем оставил нежный поцелуй на запястье.

Грубые, покрытые мозолями ладони страстно огладили всю мою мягкую кожу и устремились вверх по моим бедрам. Они прошлись по моей груди, шее, волосам. Он нежно взял меня за руку, и наши пальцы крепко переплелись. Он прижал наши сплетенные ладони к кровати у моей головы. Его губы игриво прочертили путь от моего подбородка до уха, и он прошептал:

– Попробуй только сказать мне, что это не совсем похоже на возвращение домой.

Да, я почувствовала себя наконец-то дома, потому что мой дом рядом с ним. Джуд ведь всегда был моим домом.

Он нежно проник внутрь меня; мы двигались с ним медленно и молча, ведь наши тела сейчас говорили за нас и выражали именно то, что нельзя было выразить никакими словами. Я резко выгнулась, уткнувшись пальцами ног в матрас, и он стал толкаться еще сильнее. Он застонал мне прямо в шею, продолжая быстро двигаться.

В моей душе зажегся огонь, который горел лишь для него одного.

Я нежно дотронулась до его лица, и он так трепетно и нежно поцеловал меня в губы, что к моим глазам на мгновение подступили слезы. Он вошел еще глубже, и я с удовольствием прикрыла глаза, а по моей щеке покатилась одинокая слеза.

– Джуд! – прошептала тихо я. Как я так долго жила без него?