Когда ведьма танцует

– Спрашивай, – ведьма облизнула палец и провела им по коже жениха, который слегка отшатнулся.

– Прежде всего – кто ты такая?

– Я – Пляшущая ведьма, – ответила та. – Я творю волшебство своим танцем.

– Волшебство? Ты имеешь в виду, – Эм сглотнул, – черную траву?

– Да, – просто ответила девушка, и на ее любовника нахлынуло чувство тошноты и омерзения к себе самому. Та, о ком он грезил ночами и чьими ласками упивался, оказалась причиной проклятой напасти, от которой гибли его соотечественники… Эм порывисто поднялся с измятой постели и принялся одеваться.

– В чем дело? – ведьма надула губки. – Иди сюда.

– Так это все твоих рук дело? – Эма едва ли не трясло. – Это ты и твои сородичи наслаждаются плясками, не думая, что губят целую страну проклятой травой? А может, и не одну?

– Нет, черная трава – это моя затея, – призналась ведьма. – Мы – Пляшущие ведьмы, так ищем себе мужей. Каждая, как подходит срок, обращается к мудрости Великой матери, и она дает подсказку, как найти себе супруга. Мне выпала Опасная тайна, и вот – ты здесь, мой возлюбленный.

– А ты знаешь, сколько людей погибло во время твоих «поисков»? – взорвался Эм, дрожа от возмущения.

– Какое мне дело до смертных, – вздернула хорошенький носик капризная красавица. – Их век так короток, что его можно не брать в расчет. Забудь и ты о них! Став моим возлюбленным, ты проживешь пятьсот лет, как и я, не старясь и не зная болезней…

– Да пошла ты!.. – не выдержал Эм. – Ты думаешь только о себе! Ищи себе другую игрушку, а с меня хватит!..

– Ты сам меня искал! – ведьма обиженно сжала кулачки.

– Я искал не тебя, – отрезал Эм. – Я искал способ избавить долины от черной травы.

– Это не имеет значения. Ты из тех, кого привлекает Опасная тайна. Пытаясь разгадать ее, ты следовал за мной. И скажи, ведь правда, наши ночи были острее и слаще оттого, что ты не знал, кто я такая…

– Знай я, кто ты такая… – горько произнес мужчина, которого охватил жгучий стыд от одной мысли о том, что проклятая ведьма права – невидимая незнакомка, откровенно ласкающая его в ночи, до сих пор будоражила его кровь. Даже сейчас, когда разочарованный любовник не мог ни минуты оставаться с ней рядом, тело ныло, словно от него пытались отсечь кусок. Горечь сожаления от невозможности повторить страстное слияние мешалась со нестерпимым стыдом за свою натуру.

Ведьма грациозным движением поднялась и обхватила его руками со спины, ее грудь и живот прижались к обнаженной спине мужчины, который стоял, не в силах разорвать это порочное объятие. Больше всего ему хотелось забыть об услышанном, резко повернуться, сжать девушку в своих руках и упасть с ней на еще не остывшую постель… Но это бы значило – предать самого себя.

– Уходи, – глухо сказал Эм. – Вернее, дай мне уйти отсюда.

– Никуда ты не пойдешь, ты в моем мире, – ответила ведьма.

– Тогда отправь меня обратно немедленно!

– Ни за что! Ты будешь моим мужем, – ведьма топнула ножкой и исчезла. Эм остался один в ненавистной спальне, где все напоминало ему о собственном падении. Растерзанная страстными объятиями постель вызывала почти физическую тошноту, и мужчина перебрался на диван в гостиной. Ладно, он еще поговорит с этой капризной эгоисткой и попросит его отпустить.

Но даже на диване ему не удалось отдохнуть толком. Сны были тяжелые. Эм держал в объятиях Фианель, рвал с ее плеч платье, впивался поцелуями в нежную кожу шеи и молочно-белых плеч. Спускался губами все ниже, по обнаженному животу, как вдруг сквозь платье у ног красавицы прорастала черная трава. Словно ползучий вьюнок обвивает колонны разрушенных храмов, так и трава поднималась по телу девушки вверх, обвивая тонкие щиколотки, голени, бедра, живот… Эм поднял голову и увидел вместо лица Фианель измученное лицо Доры.

– Где мой муж? Он жив? – жалобно спросила она и начала плакать.

***

Проснувшись, Эм принялся лихорадочно искать выход из плена. Проигнорировав накрытый стол, мужчина обследовал все стены, пол, даже потолки, сам не понимая, что именно ищет. Потайных дверей тут не было, это он уже знал, а пленившая его (во всех смыслах) волшебница вообще дверями не пользовалась, исчезая и появляясь в любом месте.

Потратив целый день на бесплодные поиски и зверски устав, Эм все-таки решил не пренебрегать ужином, и тут его ждал сюрприз: за столом сидела Фианель.

На ней было синее бархатное платье с глубоким вырезом, а на шее – сапфировая подвеска на тонкой цепочке, спускавшаяся в ложбинку между грудей, словно привлекая внимание к этим и без того заметным полушариям.

– Я подумала, тебе будет скучно есть в одиночестве, – заявила она, наливая ему в бокал лавандовое вино.

– И сделала так, чтобы есть было противно, – огрызнулся Эм, чувствуя себя игрушкой в руках проклятой чаровницы. Сколько бы Эмрой не напоминал себе, что он должен ненавидеть Фианель, но он хотел – действительно хотел – слышать ее мелодичный голос, касаться ее руки, волос, гладкой горячей кожи…

– Какой ты грубый, – хмыкнула Пляшущая ведьма и отправила в рот немного фруктового салата.