Когда Венера смеется

— Что ж, вернемся к фактам, — уступил я, — либо запишем все, что не относится к фактам, в разряд недостоверных сведений, — поправился я следом, понимая, что иначе никакого разговора о Клодиях может не получиться.

— Ну хорошо, — продолжил Экон, — тогда начнем с написания их имени. Его патрицианская форма звучит как Клавдий, а отца их звали Аппий Клавдий. Но Клодий и все три его сестры три года назад переменили написание своего родового имени на более плебейскую форму — с «о» вместо «ав» в середине. Должно быть, это произошло после того, как Клодий решил сделать карьеру политика популистского толка и придать себе известность подстрекателя городской черни. Полагаю, это помогло ему найти общий язык с его наемниками-гладиаторами и камнеметателями и добавило на выборах голоса тех, кто живет на учрежденные им зерновые пособия.

— Хорошо, но что выиграла от этого Клодия? — поинтересовался я.

— Судя по тому, как ты описал сегодняшнюю сцену в ее саду, я полагаю, она также была не прочь сблизиться с плебеями. Слухи, признаюсь! — торопливо добавил Экон, когда я поднял палец.

— Тогда другой факт, — сказал я. — Они не родные брат и сестра.

— Я думал, родные.

— Нет, Клодия старше остальных, и у нее была другая мать. Видимо, мать умерла при родах Клодии. Вскоре после этого Аппий Клавдий женился второй раз и произвел на свет еще трех мальчиков и двух девочек, причем младшим из мальчиков был Публий Клавдий, ныне Клодий. Клодий должен быть примерно твоего возраста, Экон, лет тридцати пяти, а Клодия лет на пять старше его.

— Значит, они родные лишь наполовину, — сказал Экон. — Так что любая связь между ними — вымышленная или иная — кровосмесительна лишь наполовину.

— Хотя подобная разница ничего не значит для людей по эту сторону от Египта, — сказал я. — На самом деле — это опять слухи — говорят, будто Клодий был любовником всех трех своих сестер — двух родных, младших, равно как и старшей Клодии. Так же как известно, что старшие братья Клодия якобы отдавали его на содержание мужчинам, когда он был мальчиком, за немалые деньги.

— Но я думал, что Клодий и его семья и так были богаты.

— Сказочно богаты по нашим меркам, Экон, но недостаточно для людей равного с ними положения. Во времена гражданских войн, когда Клодий и Клодия были еще детьми, их отец Аппий выступал на стороне Суллы. Когда Фортуна повернулась к Сулле спиной, Аппий был вынужден бежать из Рима на несколько лет. Детям пришлось самим позаботиться о себе в городе, полном врагов. Клодии, старшей из них, в то время едва исполнилось десять. То были трудные годы для всех — об этом едва ли стоило напоминать Экону; именно в те годы беспорядочных гражданских столкновений умер его отец, а мать дошла до такой бедности, что в конце концов была вынуждена выгнать его на улицу, чтобы он сам добывал себе пропитание, откуда я и взял его в свой дом и усыновил.

— Когда Сулла наконец восторжествовал и стал диктатором, Аппий Клавдий вернулся и в короткое время достиг процветания. В год, когда Сулла сложил с себя полномочия, он был избран консулом. После этого он получил награду за службу, став наместником одной из провинций — Македонии, кажется, — где выжимал из местного населения налогами все соки, собирая дань с их вождей и отправляя серебро домой, чтобы его сыновья могли начать успешную политическую карьеру, а дочери имели бы богатое приданое. Именно так бывает с каждым римлянином, добившимся успехов в политике. Но не в случае с Аппием Клавдием. Он умер в Македонии. Налоги и дань с местного населения стал получать его преемник, а единственное, что досталось детям Аппия Клавдия из Македонии, — это прах их отца. После этого для них, надо полагать, наступили трудные времена. Они никогда не были бедны настолько, чтобы вовсе исчезнуть из вида, но, видимо, им пришлось извлечь все запасы и выскрести все углы, чтобы сохранять вид наружного благополучия — тот вид мелочного унижения, который привилегированные патриции ненавидят больше всего.

Оставшись без отца, дети, должно быть, завели в доме собственные порядки. Сошелся ли Клодий со своими сестрами, словно самец во время гона в овечьем стаде, когда рядом нет пастуха, чтобы развести их? Этого я не знаю, но сам факт того, что они выросли в мятежном, зачастую враждебном им городе, в то время как их отец годами не бывал дома и умер, когда они были еще достаточно молоды, должен крепко привязать детей друг к другу — пожалуй, необычайно или даже неестественно крепко. И хотя я серьезно сомневаюсь, чтобы Клодий играл роль проститутки в строгом коммерческом смысле этого слова, — подобные разговоры очень сильно похожи на клевету, — учитывая обстоятельства, нетрудно вообразить, что он мог использовать доставшиеся ему от природы прелести для того, чтобы снискать расположение тех, от кого зависело его собственное благополучие и продвижение его братьев. Также нетрудно представить, что могли найтись люди, считавшие его привлекательным. Даже сейчас у Клодия внешность мальчика — худощавое сложение, стройные бедра, широкая грудь. Гладкая кожа. Лицо как у сестры…