Когда Венера смеется

Пока мы наблюдали, Вибенний, небрежно поглядев направо и налево, опустил скрещенные на груди руки, повернулся и принялся рыться в одной из ячеек.

— О нет, это уже слишком! — Человек рядом со мной сорвал с себя полотенце и зашагал через комнату. Я последовал за ним вместе с Белбоном.

Мой собеседник подошел к Вибеннию сзади и похлопал его по плечу. Вибенний вздрогнул и резко обернулся с виноватым выражением на лице.

— Снова принялся за свои старые штучки, Деловые Пальцы? Обираешь похотливых посетителей бани, пока твой сын вовлекает их в охоту?

— Что? — Застигнутый с поличным на секунду онемел, а затем расплылся в неуверенной улыбке. — Катулл! Что, Аид тебя побери, ты здесь делаешь? Я полагал, ты сейчас где-нибудь далеко, строишь из себя имперского наместника.

— Где-нибудь далеко, это верно. Года в Вифинии под Гаем Меммием мне хватило с лихвой. Я думал, он сделает меня богачом, но Меммий взял меня с собой лишь для того, чтобы я читал ему свои стихи. Впрочем, я не виню его за то, что ему захотелось немного культуры; эта Вифиния — такая дыра. Я едва дождался, когда смогу убраться оттуда подальше; уехал сразу же, как позволила погода. Так здорово вернуться в такое по-настоящему цивилизованное место, как Рим, где человека запросто могут обворовать, пока он гоняется за парой шерстяных ягодиц.

— О чем ты говоришь? — Нервно хихикнул Вибенний и тревожно оглянулся вокруг.

— Вибенний, ты мне отвратителен. Ради Кибелы, оставь в покое вещи бедного простака. Что ты рассчитываешь там найти? Его вонючее белье?

— Катулл, ты подшучиваешь надо мной. Я всего лишь хочу посмотреть, положил ли мой сын на место свои сандалии. Ах, так вот в чем дело — я, должно быть, перепутал ячейки! Так и есть — это другая ниша. А я еще думаю — почему здесь чужие вещи?

Катулл язвительно рассмеялся и покачал головой.

— Вибенний, мне следует заявить о тебе управляющему. Правда, они отрубят твои деловые пальцы и бросят их в печь, и нам всем тогда придется страдать от вони. Почему бы тебе не пойти и не посмотреть, чем сейчас занят твой сын? Тогда вы оба сможете устроить свой второй банный фокус.

— О чем ты говоришь?

— Ну знаешь, тот, когда твой сынок находит угол потемнее и берет себя за лодыжки, чтобы завлечь ничего не подозревающего олуха, а когда тот окажется в его мертвой хватке, ты подкрадываешься сзади и пускаешь в ход свои деловые пальцы, освобождая простофилю от всего лишнего, что может при нем оказаться.

— Катулл, ты клевещешь на меня!

— Наоборот, Вибенний, твои «массажи» весьма знамениты!

Вибенний скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся.

— Судя по твоему дурному настроению, Катулл, я бы сказал, что тебе нужен хороший «массаж».

— Подойди, подойди ко мне поближе с этой безобразной штукой, Вибенний, и я завяжу ее узлом!

— А что, если она окажется для этого недостаточно гибкой? — ухмыльнулся Вибенний.

Катулл шагнул к нему. Я отступил к Белбону, ожидая ударов. Но вместо этого Катулл усмехнулся.

— Ох, Вибенний, так здорово вернуться домой.

Вибенний открыл объятия.

— Ты, старый козлище, как нам всем не хватало твоего острого языка, — сказал он, обнимая Катулла и хлопая его по спине.

Я заморгал, не зная, как понимать эту сцену, и внезапно вздрогнул, когда чья-то рука коснулась моего плеча.

— Гордиан? — произнес голос рядом со мной.

Я обернулся и увидел знакомое лицо молодого человека плотного телосложения с аккуратно постриженной бородой и печальными карими глазами. Я узнал его по сросшимся в одну линию густым бровям — это был раб, служивший привратником в доме у Клодии. Он стоял передо мной одетый, и слегка запыхавшийся.

— Варнава, — сказал я. — «Утешение» по-иудейски.

— Верно, — сказал он и понизил голос: — Хризида сказала, ты уже здесь. Публий Лициний также идет сюда вместе со своей коробкой.

Я нахмурился.

— Так это с тобой я должен был здесь встретиться?

— Да.

— А кто же тогда… — я повернулся к Катуллу и успел поймать взглядом лишь его загадочную усмешку, когда Варнава внезапно оттащил меня в сторону и прошептал на ухо:

— Лициний вошел! Пошли за мной. — Он схватил меня за руку и повлек через комнату; Белбон поспешил следом. — В зеленой тунике, — снова шепнул Варнава.

Лицо молодого человека показалось мне знакомым, — должно быть, я встречал его на форуме, а также видел на улицах Палатина в компании Марка Целия. Он нервно поглядывал из стороны в сторону, играя чем-то в руках.

— Здесь мы расстанемся, — прошептал Варнава. — Просто стой в стороне и смотри. Не спускай глаз со шкатулки! — так он называл крошечный ящичек, который Лициний держал в руках, — одну из тех изящно украшенных коробочек с крышкой на петлях и крючком, столь любимых дамами, которые держат в них свои мази и пудру, — и отравителями, которые хранят в них яд. Шкатулка в руках Лициния казалась сделанной из бронзы, с выступающими шишечками и накладными пластинками из слоновой кости. Он раз за разом поворачивал ее в руках.