Когда Венера смеется

— Гордиан, ты неблагочестивый человек. Или ты не знаешь, что я член Коллегии жрецов? Я обладаю привилегией заглядывать в сивиллины книги. Я заседаю в комитете, который упорядочивает поведение галлов и культ Великой Матери. Что вполне естественно, учитывая, что мой род связан с Кибелой со дня ее прибытия в Рим.

— Ты имеешь в виду историю о Клавдии Квинте, — сказал я.

— Ты знаешь ее?

— Лишь понаслышке; и конечно, мне ни разу не доводилось слышать ее от потомка великой женщины.

Клодий улыбнулся.

— Корабль с небесной скалой и статуей Кибелы на борту подошел к устью Тибра и начал продвигаться к Риму, сопровождаемый толпами народа, следовавшими за ним вдоль обоих берегов. Но, когда он подошел к самым докам, чтобы спустить на берег свой божественный груз, в днище его внезапно открылась щель, и он начал тонуть. Официальные лица, находившиеся в доках, впали в панику. Только представь: великие люди явились в специально назначенный день, чтобы впечатлить массу народа, а вместо этого оказались перед лицом катастрофического предзнаменования. Богиня-Мать, прибывшая, чтобы спасти Рим от Ганнибала, вот-вот утонет в Тибре! Еще вина с медом?

— Нет, спасибо.

— Еще чуть-чуть не повредит. — Он махнул одной из рабынь наполнить мою чашу. — Как бы то ни было, положение спасла моя прародительница Клавдия Квинта. Только самым чистым девам и выдающимся женам было позволено приветствовать Великую Мать в Риме, и, по-видимому, были какие-то споры насчет того, следует ли допускать Клавдию Квинту к участию в церемонии. Что-то там было по поводу распущенности ее нравов и дурной компании, которую она водила, — не правда ли, она похожа на одну женщину, которую мы оба с тобой знаем? Но в тот день все обвинения против нее были забыты. Она шагнула вперед и схватила швартовый конец — и чудесным образом корабль начал подниматься из воды. Так Кибела выразила свое божественное одобрение Клавдии Квинте. Благочестивые говорили, что это доказывает ее непорочность. Разумеется, если представить себе эту сцену в действительности — женщина выходит вперед и хватается за скользкую веревку, а огромный корабль всплывает, словно надутый бурдюк, — что ж, Клавдия Квинта, видимо, на удивление отлично знала, как следует взяться за такое предприятие. Облепленные грязью небесный камень и статуя были выгружены на берег и обмыты — ритуал купания статуи и по сей день остается частью ежегодного праздника Великой Матери. Храм Кибелы был выстроен здесь, на Палатине, и посвящен ей с великой торжественностью, причем Клавдия Квинта присутствовала на церемонии в качестве почетной гостьи. Как и обещал оракул, Ганнибал был изгнан из Италии. И вот теперь, спустя много поколений, нам приходится мириться с пением галлов здесь, в саду Клодии! О чем они подумали, наши благонравные, строгие предки, когда впервые увидели фригийских жрецов, которые прибыли вместе со статуей, в их чужеземных костюмах и украшениях, с длинными белокурыми прядями и высокими, шепелявыми голосами? Или когда узнали, как эти жрецы поклоняются Кибеле — об их кружащихся плясках, диких безумствах и тайных церемониях посреди ночи? Или когда им стало известно, что супругом Кибелы был красивый кастрированный юноша по имени Аттис? Не много же удовольствий может получить жена от такого супруга, полагаю я. Возможно, Кибела предпочитает женщин с умелыми руками, как Клавдия Квинта. Сам я предпочитаю Венеру. По крайней мере, нет ничего двусмысленного в том, что Венера желает от Адониса, не правда ли? — Он посмотрел на возвышавшуюся статую. — Когда наши суровые, твердолобые предки толком распознали, в чем состоит культ Великой Матери, они, должно быть, почувствовали тошноту.

Но в то время Рим еще был способен проглотить все, что попадало к нему на тарелку, и выбросить это с дерьмом в виде, приемлемом для римлян, — искусство, обычаи, традиции, даже богов и богинь. В этом и состоит римский гений — завоевать мир и приспособить его для своего удобства. Культ Кибелы был попросту очищен для всеобщего потребления. Праздник Великой Матери ничем не отличается от прочих праздников, с играми, гонками колесниц и боями зверей в Большом цирке. Ничего подобного тем непостижимым ритуалам, которые практикуют последователи Кибелы на Востоке, — ни экстатических буйств на улицах города, ни совместных всенощных бдений в храмах мужчин и женщин, никаких преданных поклонников, ползающих по каналам, через которые течет кровь. Мы, римляне, не очень заботимся о вещах подобного рода, какие бы ни были религиозные основания. А об Аттисе нужно ли и вспоминать?! Мы предпочитаем просто не думать о кастрированном возлюбленном. Так что официальный праздник в честь Кибелы стал просто еще одним поводом для жрецов и политиков устроить театральные и цирковые представления для простого народа. Разумеется, чем там занимаются галлы и их окружение за закрытыми дверями своего дома — это другое дело… О нет, невозможно!

С грохотом тамбуринов музыка вновь загремела.