Когда Восходит Солнце

3. Екатерина

Мой красивый отец стоял недалеко от меня, наряженной в белую рубашку и юбку чуть выше колена. На мои плечи был накинут пиджак, так как у реки, где мы стояли, было прохладно.

Мы смотрели на парад морского флота. У папы в руках была камера и изредка он окликал меня, показывая, куда и как встать — и фотографировал.

В какой-то момент, наблюдая за парадом, мне стало даже грустно. Отец достаточно зарабатывает, но я никогда не каталась даже на пароме на ту сторону реки. А так хотелось узнать что там.

— Екатерина, что с настроением? — спросил родной мужчина, подойдя ко мне — холодно или наскучило?

— Нет, пап, не холодно. И очень интересно. Просто тоже хочу поплавать по воде на каком-нибудь пароходе.

— Не стоит. На суше безопаснее, да и не вижу смысла тратить деньги на то, чтобы двадцать минут постоять на дереве, а вокруг столько воды, и при этом не иметь возможности даже дотронуться до неё-он фыркнул и, взяв за плечи, прижал к себе. Я вырвалась.

— А я хочу на пароход или, хотя бы, паром. Это тебе это кажется скучным, а не мне!

— Иди сюда.

Я скривилась и, сложив руки на груди, демонстративно сделала шаг в другую сторону.

— Екатерина, ну-ка перестань. Ты должна понимать, что в жизни все не так, как хочется тебе.

— Да конечно! — руки сами раскинулись в стороны от переизбытка эмоций-телевизор долго не смотри, сладкое вредно, гулять можно до шести, ещё и по реке не катайся! — я со злости топнула ногой, воинственно глядя в равнодушные отцовкие глаза. На нас стали оборачиваться любопытные.

— Екатерина, немедленно прекрати этот спектакль. Я вроде учил тебя брать эмоции под контроль и…

— Не хочу! — перебила я и ступила к склону — Я хочу кататься на пароме! Или мы идём кататься или я спрыгну в воду!

— Прыгай. — не двинувшись с места сказал мужчина и изогнул бровь — чего ждёшь? Прыгать разучилась?

Я растерялась и завизжала громче.

— Ты меня на любишь! Тебя плевать на меня! — для убедительности пустила слезы. Отца не проняло.

— И что с этого? — он угрожающе сделал шаг ко мне — или ты сейчас идёшь сюда и успокаиваешься, или поедешь домой получать наказание.

Я свалилась на землю и ударила по ней кулаком.

— Не хочу никуда! Хочу кататься!

— Значит едем домой. — всё так же равнодушно ответил папа и поднял меня с земли за руки. Поставил на ноги. Крепко сжал мою ладонь.

— Идём домой, доченька. Там ты мне расскажешь, что и когда ты хочешь-тон был началом настоящей грозы. Он злился. — Вперёд!

* * *

— Вот так. — ремень звонко ударил по моим красным ягодицам-Только ещё попробуй мне истерику закатить. — новый удар. Мой крик — Избаловал! Ну ничего. — снова обожгло кожанным материалом-Больше лишнего ничего не разрешу. Встать!

Слезы катились из глаз, насморк перекрыл дыхательные пути, я тяжело дышала приоткрытым ртом, шмыгала носом и смотрела в пол.

— Ещё раз подобное повториться — накажу посильнее. Это так, для ознакомления — он лениво посмотрел на ремень у себя в руке — будешь так ещё раз?

— Нет…

— Полным ответом! — удар по оголённым ногам. Я взвизгнула и хотела наклониться растереть ноги, но тонкие длинные пальцы схватили за подбородок и карие глаза требовательно вперились в мои.

— Я не буду так больше, отец. Никогда. Прости меня.

— Прощать не собираюсь. Наказание окончено. Сейчас идёшь в душ и в кровать. Приду через час.

Он развернулся и пошёл прочь из зала лёгкой хищной походкой. Он настолько красив и опасен, что даже у меня захватывает дух. Но как же сильно зудят и болят ягодицы. Ууу…

Ночью началась гроза — мой страх с раннего детства. Папа всегда был со мной в непогоду, крепко прижимал к себе, тихо и неразборчиво что-то бормотал. Я не боялась грозы с ним, а без него было страшно. Очень.

Я перевернулась набок на кровати в темноте собственной комнаты. Ударила молния, послышался шум грома и дождь полил новым залпом. Я заревела и уткнулась лицом в подушку.

Прошло пол часа. Я ревела, пыталась успокоиться, а папа, вероятнее всего, спал. Но я не могла находиться одна, я боялась. И с горем пополам решила-пойду к нему.

На цыпочках, в чёрных шортиках и маечке, прижимая к себе сиреневую подушку, я вышла в коридор. Гром в спину. Слёзы потекли быстрее вместе с ритмом моего сердца.

Он действительно спал. Под тёмно-синим одеялом, в одних обтягивающих бриджах. Тёмные волосы рассыпались по подушке, черты лица смягчились. Сейчас он даже не пугает внешне, как днём.

Я потопталась у кровати и решилась. Подошла к спящему отцу и, аккуратно выставив руки по обе стороны от его головы, опёрлась, прогнув матрас, и легла прямо на грудь мужчины.

Он вздрогнул, распахнул глаза и резко дёрнулся к краю. И наверное только инстинкт родителя помог мне не кувыркнуться с кровати, так как в последний миг руки схватили меня за талию. Карие потухшие глаза устало пытались понять, кто к ним пришёл.

— Екатерина? — хрипло спросил папа и приподнялая на локте, как только я встала на пол — Ты забыла где твоя комната?

— Папа, на улице гроза.