Когда Восходит Солнце

— И что? Тебе не три года, пора бы уже перестать бояться какой-то грозы, которая тебя не достанет. У нас громоотводы на доме. Иди спать. — он зевнул и улёгся поудобнее.

Я обошла кровать, прыгнула на неё, бросив подушку на пол и, перекатившись, обняла отца. Он снова вздрогнул.

— Папуль, пожалуйста. Я очень боюсь грозы и я не усну. Можно я останусь с тобой?

— Нет.

— Спасибо-я подхватила подушку с пола и увернувшись от ноги, которая норовила дать мне пинка, легла поближе к папе. Он вздохнул и накрыл меня одеялом. Я прижалась к нему, такому крепкому телосложением и очень тёплому. Положила голову на плечо.

— Папа, я тебя так люблю.

— Не подлизывайся, зараза. Я тебя всё ещё не простил. — сонно буркнул он, пытаясь повернуться ко мне спиной. Я ухватила его за мощные плечи и быстро чмокнула в колючую щёку.

— Вот ведь подлиза мелкая — он перевернулся, едва меня не задавив, и вытянул руки — иди ко мне.

Я полползла к нему в объятия, он прижал меня к себе и поцеловал в макушку. Меня разморило и глаза стали закрываться.

— И я тебя люблю, доченька. — последнее, что я услышала, проваливаясь в красочный сон.

–

— Папуль! ПАПА!!!! — Я трясла его уже минуты три, но он не шевелился: лежал, прерывисто дыша, под одеялом и не думал просыпаться. — ну папочка! Папа! — я ударила кулаком в грудь. Он спал.

Отодвинулась и готова была разрыдаться. Был полдень, мы долго спали, а он ещё и не встаёт. А вдруг с ним что-то случилось, а вдруг…

— Аааииии!!! — мой крик стал похожим на визг, когда меня за талию схватили и потащили чьи-то руки. Я попробовала выбраться, но мою извивающуюся тушку всё таки прижали к себе.

— Что, испугалась? — весело спросил мне на ухо и после поцеловал в висок-Доброе утро, доченька.

— Ты меня напугал! — обиженно сказала — я уже номер скорой помощи вспоминала!

— Ты что, его не помнишь? — Как-то в миг посерьёзнел мужчина, выпуская меня из объятий.

— Помню. Просто думала, лучше именно в скорую или сразу в гробовую.

— Обалдеть вообще! — мужчина снова пододвинул меня к себе-Я ещё не остыл, чтобы меня закапывать! — рука не сильно и не больно шлёпнула меня по попе-и вообще не дождёшься, я ещё молод!

— Так может мне сестрёнку сделаешь, раз молод? — я глянула ему в глаза.

— Ага, щас. Мне и тебя с лихвой хватает. — он снова прижал меня к себе, перевернулся на спину и чмокнул в нос. Я чихнула ему в лицо-Всё. Пора вставать. Мы и так заспались. Ну-ка, вставай.

Он стряхнул меня с себя на пол и слез сам.

— Так. В комнату переодеваться, принять душ, почистить зубы и на кухню. Всё ясно?

— Пап, ты это каждое утро говоришь.

— Повторение-мать учения-философски ответил отец, ища футболку-Вперёд и с песней!

— Без песни! — крикнула, вылетая из комнаты. Вот только петь мне не хватало.

* * *

— Так, Екатерина, я отъеду в участок часа на два. Телефон чтобы не выключала, из дома не выходила, двери никому не открывала. У меня ключи. На кухне оставил ужин, если задержусь — в девять сядешь, поешь. Сейчас делай уроки. В десять спать. Свет чтобы везде погасила, газ проверила, воду тоже. Грозы сегодня не обещают, я проверил — он усмехнулся, крутя ключи на пальце — чтобы я приехал, а ты уже спала. В противном случае лишу телефона и карманных расходов до конца недели. Всё понятно?

— Да, пап, всё понятно.

— Хорошо. — он одел куртку и взял сумку — ну, иди сюда.

Мужчина крепко обнял меня, приподняв над полом. Каждое его прощание такое, будто он уходит навсегда. Потом он целует мой лоб, нос и щёку. Поправляет одежду и волосы.

— Я пошёл. Будь умницей.

* * *

Легко сказать “будь умницей” когда после уроков мне совершенно нечем заняться. Я доделала проект на ноутбуке к уроку информатики и посмотрела на часы. Восемь вечера. Мне было грустно, в квартире тихо. Надо бы папу попросить хотя бы котика завести. Или кошечку.

Я прошла до кухни, шлёпая босыми ногами по холодному ламинату. В холодильнике не было ничего интересного или вкусного. Отец в принципе редко меня балует сладостями, так что ждать их на постоянной основе не приходится.

Достала из шкафчика пакет с сахаром и налила в кастрюлю воды. Высыпала пол пачки в воду и стала ждать. Вскоре вода закипела и начала темнеть. Еще через пять минут получился вязкий сироп. Я перелила остышую жидкость в бутылку и, попивая из неё, ушла читать в комнату читать роман. Папа узнает-голову оторвет. И это я и про сахар, и про книгу.

В девять мне позвонил упомянутый человек.

— Екатерина, добрый вечер. Уроки сделала? — донёсся искаженный динамиком, но такой родной голос.

— Да, папуль, уроки сделаны.

— Прекрасно. Иди покушай и готовься ко сну. Незабудь проверить потом газ и воду. Свет тоже выключи везде.

— А ты разве не приедешь?

— Я задерживаюсь. Ты должна понимать, что у меня, как у начальника, много работы.

— Ну, короче, как всегда. Сперва: я на пару часиков, а потом под утро домой приезжаешь!

— Ека…

Я сбросила вызов. Во мне говорила обида. Он действительно очень мало времени со мной проводил. Я наверное Родиона Олеговича видела больше, чем его!

* * *