Когда восходит тень

Бог зарычал и выбросил вперед руки Беру. Вспышка белого света вырвалась из ее ладоней, сбив обоих с ног. Два мечника – Гектор и другой паладин – встали ближе к Иерофану, закрывая его от Беру.

– Почему вы защищаете Палласа? – это произнес рот Беру, но не ее голос. В нем звучало эхо ее голоса, но он казался древним и ужасным.

– Если мы отдадим его тебе, ты оставишь этот город в покое? – спросил Антон.

Взгляд бога нашел юношу, стоявшего с другой стороны паладина.

– С богом не торгуются, маленький пророк.

Бог шагнул к Антону. Второй паладин встал перед ним, защищая собой. Бог наклонил голову Беру. Что-то вроде узнавания сверкнуло в разуме Беру.

– Ты, – произнес бог, – ты должен был быть моим.

Паладин словно готовился, пока она приближалась. Он замер, когда она взяла его за подбородок, и вздрогнул, когда она нежно приподняла его.

– Ты будешь моим.

– Ты его не получишь, – прорычал Антон за плечом паладина.

Бог выкинул руку Беру, и Антон отлетел на землю. Паладин постарался повернуться к Антону, но бог крепко держал его.

– Джуд! – крикнул Гектор и прыгнул к ним.

Бог махнул рукой Беру, и Гектор свалился на землю. Беру пронзила боль. Бог отшатнулся и замер, в удивлении и возмущении. Пока он отвлекся, другой паладин бросился к Антону.

Взгляд бога был прикован к Гектору. Беру видела, как на его лице появилось понимание. Связь между их эшами по-прежнему была, и она тоже влияла на бога.

Кто-то бросился на нее со спины. Не поворачиваясь, бог скинул атакующего на землю, словно смахнул муху.

– Беру, – раздался дрожащий голос Эфиры. – Беру, тебе нужно сражаться. Нужно бороться с ним.

Бог повернулся на ее голос.

Нет, в отчаянии подумала Беру. Нет, не трогай ее. Не причиняй ей боль.

Бог подошел к Эфире, двигаясь медленно, решительно.

Эфира не испугалась.

– Это я, – мягко сказала она. – Беру, это я.

Бог поднял руку, и Эфира оторвалась от земли на пару сантиметров.

– Твоей сестры здесь больше нет, – произнес бог.

Это не правда, подумала Беру. Я здесь, Эфира.

– Это ты вернула меня, – продолжил бог. – Дала мне эту новую форму. Возможно, в благодарность я не сотру тебя с лица этого мира.

Эфира дрожала, повиснув в воздухе.

– Но, – продолжил бог, – я дал форму существам в этом мире, и это не помешало им убить меня.

Бог сжал руку Беру в кулак. Эфира резко ахнула, и Беру поняла, что происходит. Бог сдавливал ее легкие, отрезая доступ к кислороду.

Беру казалось, что она колотит кулаками по металлической двери, бьется о стены своего разума, пытаясь повлиять на волю бога. Но он был намного старше, намного могущественнее ее.

Она могла лишь смотреть, а грудь сжало отчаяние, когда глаза Эфиры закрылись.

– Принц Хассан, давайте! – крикнул голос Гектора.

Ее пронзила ослепляющая боль, и Беру – бог – пошатнулись. Эфира упала на землю.

Боль стала сильнее, вопила в боку, пока Беру не свалилась. Подняв взгляд, она увидела Гектора на коленях. Из раны в его боку текла кровь, а лицо было искажено от боли. В другой руке он держал нож, и через мгновение Беру поняла, что он не старался вытащить лезвие – он вонзал его глубже. Использовал их связь, чтобы навредить богу.

Тот рычал в агонии, и Беру увидела белый свет на краю сознания. Когда мир снова обрел очертания, она поняла, что ее тело борется, сражается с кем-то, а закованные руки заведены за спину.

Подняв взгляд, она увидела над собой принца Хассана, Джуда и Иерофана.

– Вы мерзкие существа, – завыл бог. – Никчемные маленькие насекомые!

Хассан и Джуд легко подняли ее на ноги и потащили ко входу в гробницу, пока бог продолжал выплевывать проклятия в их адрес. Они оставили ее за порогом и обернули цепи вокруг одной из колонн.

Иерофан стоял в дверях, темная тень, закрывающая свет. Он глянул на Хассана и протянул руку.

Принц поколебался, прежде чем отдать ему Корону. Джуд снял с пояса меч и тоже протянул его Иерофану.

Тот положил две вещи на землю вместе с Чашей.

Бог смотрел на него, полный неугасаемой ярости. Клинок, Чаша и Корона – все они были его частями. Украденными у него. Гнев наполнял его при виде их в руках Иерофана.

– Теперь ты в моей власти, – сказал Иерофан, не дразня, а просто констатируя факт.

– Стойте! – воскликнула Эфира, появляясь на пороге. Беру почувствовала слабость от облегчения. Бог не убил ее. – Стойте, дайте мне просто попрощаться с ней, позвольте сказать, что мы найдем способ все исправить. Позвольте мне…

Джуд встал перед Эфирой, загораживая ей путь. Беру все еще слышала мольбы Эфиры, когда Иерофан подошел к ней, сжимая в руке последнюю реликвию – Камень.

Остальные предметы начали слабо мерцать в темноте гробницы. Беру почувствовала, как реликвии ухватили эшу бога.

Иерофан шел вперед в окружении четырех свидетелей. Он пересек порог и оказался прямо над богом. Он протянул руку и прижал ее ко лбу Беру. Его прикосновение обожгло ее кожу, и она почувствовала, как всколыхнулась в ней эша бога. Гробница затряслась от ее мощи, содрогаясь с такой силой, что могла вот-вот развалиться. Бог скорее обрушит сам склеп, чем сдастся. Он обрушит весь город. Мир.