Когда возвращается радуга. Книга 3

Аббатиса покивала.

— Разумеется, разумеется. Девушки в пору первых влюблённостей редко забегают мыслями в будущее, все их мечты ограничиваются думами о встречах, сладостных поцелуях и признаниях и, как апофеоз, их венчают грёзы о свадьбе. Ты не исключение, поскольку была отдана замуж рано, и на твою долю не досталось ни ухаживаний, ни обсуждений женихов с подругами, ни встреч, случайных или намеренных, на балах, охотах или карнавалах… Смотри, не попадись на крючок людских предубеждений! Некоторые мужчины ведут себя с вдовами, как с опытными женщинами, начинают тонкие игры, жонглируют словами и намёками, а ты по неискушённости своей можешь простодушно принимать всё за чистую монету… И угодить в ловушку.

В окно кельи сердито забилась пчела, вынырнувшая из букета пионов и люпинов. Её отягощали обножки, гружёные розовой пыльцой, но толстенькое насекомое никак не могло найти выход, то и дело упрямо ударяясь в прозрачную преграду. Приподнявшись с кресла, настоятельница потянула створку окна и выпроводила незваную гостью. Да и застыла у проёма, вглядываясь во что-то, видимое ей одной. Аристократические пальчики с мозолями от письменного пера поглаживали простой кипарисовый нагрудный крест.

— Не обиделась? — спросила, не поворачивая головы. — Я пойму.

Ирис пригорюнилась. Уважение к настоятельнице боролось с желанием немедленно броситься на защиту капитана Джафара. Вот только одно её сдерживало: она сама не могла понять, начнёт ли защищать его искренне — либо только из чувства протеста.

— А если я скажу, что он не… — осторожно начала она.

Констанция обернулась, насмешливо приподняв бровь

— Не таков? Очень может быть. Но я спрашиваю тебя, девушку рассудительную, обученную анализировать и делать выводы: почему ты так думаешь? Ты знаешь, отчего он до сих пор не женат? Я не такая уж затворница, и кое-что знаю об обычаях при чужих дворах: так вот, Тамерлан, как правило, предпочитает видеть среди своих военачальников людей, обременённых семьями. Не мне тебе пояснять, с какой целью…

Да уж. Семья, оставленная в заложниках, пока её глава воюет в чужой стране, чрезвычайно способствовала укреплению верности к султану и отчизне. Потому-то, а не из старческой сентиментальности, как язвили злые, но не слишком умные языки, Солнцеликий предпочитал, чтобы его приближённые женились не сколько по расчёту, сколько по зову сердца, и порой великодушно разрешал совсем уж немыслимые мезальянсы, приводя в пример одного из своих предшественников, сделавшего первой фавориткой никому неизвестную банщицу… Любящие мужья и отцы — вот опора государства и моя, повторял Хромец.

— А капитан Джафар до сих пор свободен, — продолжила аббатиса. — Отчего? Ему за тридцать, многие его сверстники обзавелись не по одному наследнику, а он всё медлит. Военная карьера? Возможно. Постоянные походы? Это делу не мешает: пока мужчина на войне, женщины занимаются домом и детьми. Но к чему я веду? Просто к тому, чтобы ты не торопилась. Не покупалась на уговоры, цветастые слова, на комплименты и заверения в любви. Поверь, его нынешнее послание — первая ласточка; совсем скоро за ним, как из рога изобилия, посыплются десятки писем от твоих новых обожателей, и все — с признаниями и просьбами о встречах. Полетят букеты, подарки, приглашения, предложения, угрозы покончить с собой… да-да, и такое встречается, но не воспринимай их серьёзно: кому и впрямь жизнь не мила, тот не трубит о том во всеуслышанье. Тебе просто придётся выдержать этот натиск. Возможно, увеличить охрану. Ну, и в самом деле, однажды выбрать мужа. Рано или поздно это нужно сделать.

И запомни, дитя моё: где бы ты ни появилась — на тебя будут устремлены десятки, а то и сотни глаз, не всегда доброжелательных. Таков свет: добродетели он осмеивает, пороки же лицемерно осуждает; но только ленивый не пнёт падшего или падшую. Репутация женщины очень уязвима, помни это.

— Я помню, — помедлив, отвечала Ирис. — Но так не хочется думать плохое о хорошем человеке!

— Значит, надо встречаться. Разговаривать. И… доверять голосу сердца. Благодаренье Господу, у вдов есть выбор, в отличие от большинства юных дев, судьбу которых определяют родители. Но не будь слепой, дитя моё, и не позволяй плотским желаниям заглушить голос интуиции, если тот начнёт чувствовать неладное. Не торопись.

Восточная гостья вновь опустила глаза.

— У меня ещё целых три года…

— Тем более, не надо терять ум от первого, кто попросил твоей руки. Знаешь, что мы сделаем? — Аббатиса склонила голову к плечу. — Научи-ка меня заваривать кофе, дитя Востока. Так, как это делают у вас, в Константинополе. Здесь, в Лютеции, мужчины присвоили себе эту привилегию, не допуская женщин в кофейни. Можно подумать, за чашкой кофе они обсуждают великие государственные дела! Да они там сплетничают часами! А чем мы хуже? Посидим, поговорим… и я постараюсь тебе рассказать о лучших и худших потомках Адама, что могут тебе повстречаться при дворе и в домах нашей славной столицы. Я ещё многое помню, а ещё больше порой слышу на подготовке девиц и матрон к исповеди…