Когда возвращается радуга. Книга 3

Рыжая королева бриттов, потеряв на лестнице в башню «французский капюшон», с восторгом кружилась по площадке, будто пятнадцатилетняя девчонка. Лицо её, в последнее время нещадно покрываемое белилами после перенесённой год назад оспы, сейчас свободное от свинцовой ядовитой мази, уже тронулось лёгкой краснотой и запестрело веснушками — следствием пребывания на утреннем солнце, щедром на загар. Но Её Величество, похоже, это обстоятельство волновало в последнюю очередь.

— Кого, Бесс? — с отеческой улыбкой спросил Старый Герцог, опирающийся спиной на башенный зубец и поглядывающий на королеву с нескрываемым удовольствием.

Та со смехом остановилась.

— Как кого? Генриха, конечно! Великий Боже, какой мужчина! Да я была слепа, когда поддавалась на уговоры сделать из этого сватовства всего лишь фикцию, чтобы потянуть время…

Задохнувшись — впрочем, не от волнения, а по более прозаичной причине, ибо в тесном платье с жёстким корсетом особо не покружишься — она продолжала, остывая:

— Вы же знаете, дорогой друг, как напирали на меня советники, желая чуть ли не силком выдать замуж и обеспечить Бриттании наследника престола! Но я-то понимала, что, в сущности, дело не в наследнике и в преемственности власти. Просто они никак не могут смириться с королевой, с женщиной на троне! И даже то, как я поставила на место шотландцев с их Марией и ирландцев, их не остановило. А ведь я, кажется, и нововведениями в экономике, и успешной политикой доказала, что являюсь достойной дочерью Вильяма. Что же им ещё? Какая, в сущности, разница, юбка на правителе или штаны, если народ благоденствует, а страна процветает?

— Увы, драгоценнейш-ш-шая, так уж ус-с-строены мужш-ш-шчины. Многие из них не прощают жш-ш-шенщинам тех дос-с-стоинств, коими хотели бы, да не могут блес-с-снуть с-с-сами.

— Вот-вот. Не могут. Не умеют — в силу слабости или бесталанности, но предпочитают отговариваться низким происхождением, превратностями судьбы или тем, что кто-то успел раньше…

Королева задумалась.

Помедлив, опустилась на скамейку.

Ветер ласково трепал её рыжие кудри. С досадой Бесс махнула рукой переминающейся с ноги на ногу неподалёку фрейлине, что держала потерянный арселе — «французский капюшон», прелестный головной убор, введённый когда-то в моду её матерью и потеснивший громоздкие чепцы «домиком».

— Летиция, мне до смерти надоели эти нагромождения на голове. Принесёшь его после. Иди.

Молодая женщина, присев в реверансе, молча последовала к лестнице.

— А как же Роберт? — внезапно спросил Старый Герцог.

Примечательно, что смотрел он в этот момент не на собеседницу, а на уходящую фрейлину. Которая вроде бы и не слышала его слов, но едва заметно вздрогнула. Казалось, ей большого труда стоит не сдерживать шаг, а по-прежнему удаляться.

— Роберт… — с горечью отозвалась Бесс, тоже, оказывается, наблюдавшая на ней. — Не волнуйтесь за него, дорогой друг, он быстро утешится. Думаете, я не знаю, что он спит с Летицией, якобы из-за нашего с ней сходства? Если его не устроит брак с ней — что ж, пусть сватается к Марии Шотландской.

Арман д’Эстре беззвучно рассмеялся.

— Вы ш-ш-шутите. Безс-с-с титула, без-с-с-с родос-с-словной, ведущей к Вильгельму Зс-с-савоевателю — и в женихи к королеве?

— Метил же он в женихи ко мне, несмотря на то, что его до сих пор за спиной некоторые называют parvenu, выскочкой? Я дам ему титул графа. Для Марии сойдёт.

— Помнитс-с-ся, вы уже с-с-собирались это с-с-сделать.

Елизавета переменилась в лице.

— Да.

Помолчала. Разгладила складки на юбке.

— Между нами всегда будет стоять его покойная супруга. Поймите, — порывисто обернулась к собеседнику. — Я знаю, что не он толкнул Энн с этой злополучной лестницы. Возможно, он и не имеет никакого отношения к её смерти: но всегда найдётся партия, поддерживающая своего лидера даже против его воли, даже подобными способами… Однако я не могла допустить даже мысли в головах моих подданных, что Дадли избавился от жены, мешающей стать ему королём! Если бы я сделала его графом сразу после этих событий… я бы запачкала себя. Я бы словно одобрила…

— Понимаю, Бесс.

— Ах, как долго я его любила! Но смерть Энн вбила между нами первый клин. А потом, когда Сессил после очередного скандала с неудачным сватовством вник, наконец, что я просто-напросто не хочу, не желаю делиться властью…

— Что ж, это можно понять.

— … он предложил для моего будущего мужа титул не короля, а принца-консорта.

— Умно.

— И пыл Роберта как-то сразу приутих. Сразу!

Королева тяжело задышала, сдерживая слёзы. Пережав пальчиками переносицу, сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь.

— Он понял, что даже с ним я не поделюсь короной. А роль номинального правителя, всего лишь мужчины при мне, всего лишь отца наследников престола его не устраивает. Ему подавай всё — или ничего. Вот и пусть себе едет в Шотландию. Или женится на Летиции, если она уже беременна, поскольку брюхатых незамужних девиц я при себе не потерплю.