Когда возвращается радуга. Книга 3

Пьер аж за ухом почесал. Ну, Назар, ну, пройдоха! Положим, с котлами, на сто мисок похлёбки рассчитанными, возиться не в радость, но и не запугать: к чёрной работе он привычен, хоть и числился в лакеях, а не в простых слугах. А вот что допуск на кухню они получили, а от неё совсем недалеко, всего в пяти шагах по коридорчику, кладовые, куда можно тишком заглянуть — вот то удача!

Мокрым песком, да в четыре руки, они сноровисто отчистили большущий котёл — не такой уж, кстати, и запущенный. Брат Михаил, хозяин и властитель кухонных угодий, добрый и грозный, как его тёзка архангел, сиял не хуже того котла. И подсовывал нежданным работникам то ведро моркови — начистить к вечеру, то бадейку с пшеном перебрать, то просил достать, забравшись по лестнице на самую верхотуры, связку с копчениями, привязанными к потолочной балке над очагом… Да мало ли на кухне найдётся работы для молодых рук и ног! Наконец, довольный безмерно, оглянулся, убедился, что брат Пётр давно ушёл из трапезной и более не нагрянет, и заговорщически подмигнул ребятам:

— Ну, отроки, за вашу быстроту да усердие покажу вам кое-что. Есть в моём царстве один уголок, куда только мне да избранным просочиться можно, остальным путь заказан. Отец Дитрих туда однажды самого короля водил, посмотреть, что да как, а теперь и вы узреете. Пойдёмте. Вот только пару пустых бутылей с собой захватим…

Переглянувшись, побратимы прихватили каждый по оплетённой лозой ведровой бутыли, на которые кивнул повар, и потянулись за своим нежданным проводником. Через тот самый коридорчик, мимо заветных дверей в нужные им кладовки, примечая, посматривая, запоминая на ходу… А заодно и навострив уши, ибо рассказывал отец Михаил весьма интересно.

— Да будет вам известно, дети мои, — вещал он, — что в давние времена город наш был построен римлянами как очередной оборонительный рубеж. Уже тогда для постройки стен потребовалось много-много хорошего камня, чтобы и прочным был, и служил веками, и обтёсывался хорошо. Вот и стали из холмов, на которых нынче раскинулась Лютеция, вырубать известняк. И прорыли ходов видимо-невидимо…

Пьер пихнул напарника в бок — дескать, а что я говорил, помнишь? Оба энергично закивали.

Брат Михаил меж тем остановился у двери в конце коридора, снял с крюка неподалёку, один из нескольких светильников, и небрежным мановением руки затеплил огонёк. Отроки переглянулись. Значит, брат Михаил, как и многие здесь, владел начатками магии: а вот они — огонь вызывать не умеют, а совсем забыли про кремень и огниво, значит, надо непременно захватить их с собой!

Дверь отворилась. Пьер ещё успел приметить, что ключ, звякнувший о своих собратьев в общей связке, легко узнаваем: самый меньший среди прочих. Тем временем монах зажёг ещё два фонаря и сунул их добровольным помощникам:

— А ну, держите, ребята. Я-то здесь и с закрытыми глазами пройду, уж не первый год; а вам непривычно. Так пущай посветлее будет…

***

Ступенек вниз вело не так уж и много — с десяток, но достаточно крутых, и, к тому же, неодинаковой ширины, так что, не знаючи пути, да ещё и сослепу, навернуться можно было весьма просто. Но брат Михаил играючи, заодно и присматривая за спутниками, преодолел тяжёлый спуск и двинулся дальше, по просторному подвалу с высоким сводчатым потолком, укреплённым мощными балками и колоннами. Вот тут-то и выяснилось, для чего нужны бутыли. Всё видимое пространство было заполнено огромными винными бочками, стройными рядами уходящими куда-то вдаль, в темноту.

— Вот они, римские катакомбы, — торжественно провозгласил монах. — А пойдёмте, братья, полюбуемся да посмотрим… Тут и прохладно в меру, и не сыро, и крыс отчего-то не водится, вот мы и приспособили это место для винного погреба. Хорошее вино здесь сотню лет пролежит, и только лучше станет. Где-то тут даже несколько бочонков с тартарскими хмельными медами, но то не про нашу честь, то для больших гостей берегут. Которым заодно языки развязать желательно. А вот для братии мы сейчас доброго анжуйского нацедим. Не подумайте, дети мои, что все здесь запойные пьяницы, нет! Хоть праздников впереди больших не намечается, в кои всем по чарочке пригубить можно, однако, бывает, что возвращаются браться с опасных заданий, и вот тогда, для просветления ума и снятия усталости дозволяется им стаканчик славного вина, очищающего кровь и мысли, веселящего тело. Так-то…