Когда время сошло с ума

— Оборонный центр, — кратко пояснил он и подвёл Уэбба к одному из столов, за которым сидела девушка в военной форме.

— Трог, — лаконично произнёс посыльный.

Девушка кивнула и сделала знак рукой.

— Входите! Капитан Оркатт уже ждёт.

Они прошли в следующую комнату, представляющую собой какой-то гибрид офиса и лаборатории. Посредине, сложив руки за спиной, стоял невысокий человек в в лаборантском халате, причёсанный как выпускник Гейдельбергского университета. Здесь же находился тот высокий военный, которого позвали к Уэббу тролли.

Некоторое время все молчали. Потом высокий спросил:

— Ну как, Оркатт?

Тот кивнул.

— Всё в порядке, это действительно трог. Посадите его в кресло, Симонс.

— Садись, — Симонс подвёл Уэбба к указанному креслу. Сиденье оказалось мягким, как облако, на котором восседают ангелы. Симонс направил ему в глаза узенький пучок света из какого-то прибора.

Уэбб сначала зажмурился от неожиданности, а затем широко раскрыл глаза. «Чёрт с ними», — подумал он.

Ему измерили пульс и давление, а затем к его вискам, ладоням и под языком прикрепили металлические датчики размером с десятицентовую монету.

Затем Симонс отступил назад и с тревогой в голосе спросил:

— Тебе удобно?

Уэбб кивнул и заметил:

— Что-то непохоже, что это действительно тебя беспокоит!

— Агрессивная реакция, Симонс! Обратите внимание. Я бы даже сказал, нормальная, — вполголоса произнёс Оркатт.

— Если вообще на свете бывают нормальные троги, — согласился Симонс. — А теперь, трог, откинься назад. Не бойся, скорее всего, это тебе не повредит.

К креслу подкатили стойку с укреплёнными на ней двумя рядами рефлекторов на шарнирах. Нажав кнопку, Симонс привёл рефлекторы в движение, причём оба их ряда вращались в противоположных направлениях. Миллиарды световых бликов запрыгали перед глазами Уэбба. Они вращались всё быстрее и быстрее. Уэбб никак не мог оторвать взгляда от их сверкания. Сознания он не потерял ни на миг, но был как будто загипнотизирован или одурманен и не мог даже пошевелиться. Уэбб видел, как человек в мундире и человек в халате двигались по комнате взад и вперёд, то попадая, то вновь выходя из его поля зрения.

Лёгкие электрические разряды покалывали его в тех местах, где были укреплены электроды, и вызывали во рту привкус меди. Слышались приглушённые и пронзительные звуки. Уэбб не мог пошевелить даже пальцем. Рефлекторы постепенно замедлили своё вращение. Казалось, что прошли века с тех пор, как глаза Уэбба оказались прикованными к их блестящим поверхностям. Он с усилием отвёл взгляд в сторону.

Поначалу у него сильно разболелась голова, но, к счастью, боль скоро прошла бесследно. Уэбб потянулся и доверчиво улыбнулся своим исследователям.

— Ну как, убедились наконец что никакой я не трог? — спросил он.

Симонс улыбнулся.

— Нет, в самом деле, — настаивал Уэбб, начиная тревожиться. — Что вы там обнаружили?

— Только то, в чём мы были убеждены и раньше, трог, — развёл руками Оркатт.

— Но-но! — взревел Уэбб. — Если вас убедила в этом ваша дурацкая машина, то она врёт!

— Типичное для трога поведение, — заметил Симонс. — Приписывает враждебную предубеждённость неодушевлённому предмету.

Оркатт кивнул.

— Но послушайте! — взмолился Уэбб. — Говорю вам, я вовсе не трог! Я человек из двадцатого века!

— О да, — подтвердил Оркатт. Он протянул руку и выключил машину. — Как раз это труднее всего понять. Ты не лгал, по крайней мере насчёт этого. В картине мозговой деятельности следы лжи отсутствовали. Я склонен думать, что это лишь вновь доказывает, что мы ещё очень плохо знаем прошлое. Мне бы и в голову никогда не пришло, что уже тогда существовали троги; всегда считалось, что по-настоящему они начали плодиться после Великой войны.

— Послушайте, давайте выложим карты на стол, — довольно грубо предложил Уэбб. — Я знаю, что я не трог. Дайте мне хоть какую-то возможность доказать это!

— Трог, это может показаться странным, но ты мне нравишься, — с неожиданной теплотой в голосе воскликнул Симонс. — Ты настоящий боец! Но, видишь ли, у нас на руках неопровержимые доказательства, так что тебе нечего рыпаться. Вот взгляни.

Он раскинул на столе перед Уэббом несколько карт. Они очень походили на энцефалограммы — записи электрической активности мозга.

— Это кривые твоего мозга, — снисходительно пояснил Симонс, указывая на одну из карт. — Это кривые трога. А здесь, — он указал на третью карту, висящую на стене, — здесь кривые нормального человеческого мозга. Поэтому картина более чем убедительна!

Уэбб нервно сглотнул. То, что говорил Симонс, было невероятно, но факт! Кривые деятельности нормального человеческого мозга были плавными синусоидными линиями. Кривые мозга трога были прерывистыми ломаными линиями с характерными пиками. Ошибиться было невозможно — кривые Уэбба были точно такими же!

— Но… — начал он.

Оркатт жестом остановил его. Он встал и, обращаясь к Симонсу, заявил: