Когда всё началось

Пока поднимался на лифте, в груди неприятно кольнуло. Было слишком тихо, как будто весь дом вымер. Я усмехнулся, стараясь отмахнуться от этих мыслей. Забавно, как быстро в голову лезет всякая ерунда, когда всё вокруг кажется слишком идеальным. Но это ощущение — словно маленькая заноза — не отпускало, оставаясь где-то на задворках сознания. Когда двери лифта открылись, я вышел и автоматически оглянулся по сторонам. Охранника не было на месте, что показалось странным. Тревожное предчувствие, словно тёмная тень, сжало меня изнутри. Живот скрутило тошнотворным узлом. И вдруг меня пронзил страх, холодный и острый. Паника накатила волной.

Роняя коробки с пиццей, я бросился к двери квартиры. Дёрнул за ручку — закрыто. Сердце забилось быстрее, пальцы дрожали, когда я несколько раз лихорадочно нажал на звонок и одновременно стал рыться в карманах в поисках ключа. Наконец нашёл его и, открыв дверь, замер, ожидая увидеть Катю, выбегающую навстречу. Но прихожая оказалась пуста, а из глубины квартиры доносилась лишь давящая тишина. — Катя? — позвал я срывающимся голосом. Тишина. Прошёл в комнату, чувствуя, как руки предательски дрожат. — Катя? — громче. Никого. К горлу подкатил тошнотворный ком. Я быстро обошёл квартиру — ванную, кухню, спальни. Пусто. Сердце гулко стучало в груди, словно готово было вырваться наружу. Где она? Почему не отвечает? Я схватил телефон,

отчаянно воткнул его в зарядку и мгновенно проверил экран. Ничего. Ни одного сообщения. Ни одного пропущенного вызова.

Я уже готов был набрать номер полиции, как вдруг взгляд зацепился за знакомую книгу на столике. «Найдёшь меня на краю света». Катя недавно брала её у меня с полки, точно помню. Что-то торчало между страниц.

Руки дрожали, когда я аккуратно вытащил клочок бумаги. Записка. Внутри что-то похолодело, но я заставил себя развернуть её и начать читать: «Андрей, пожалуйста, прости меня. Теперь, когда я осталась одна, я отчётливо понимаю, что всё это лишь наваждение, и между нами не может быть любви. Прошу, пойми всё правильно. Катка». Я замер, не веря своим глазам. Перечитал второй раз, третий…, но смысл упорно ускользал. Это не могло быть правдой. Только не теперь, когда всё наконец-то стало таким ясным и правильным. Не после того, что мы пережили вместе.

На грани отчаяния

Притихшая, я сидела в кресле у тёплой батареи. Но о комфорте не могло быть и речи — он намертво приковал меня наручниками к трубе. Металл безжалостно врезался в запястья, каждое его холодное прикосновение напоминало о невозможности побега. Каждое движение отзывалось тупой болью, рука онемела, словно кровь внутри превратилась в лёд. Мысли путались, не давая сосредоточиться ни на чём, кроме тяжести оков.

Окна в чужой квартире были плотно зашторены. Только узкие полоски света пробивались сквозь щели, как тонкие лучи надежды, за которые я никак не могла ухватиться. Время словно застыло, вместе с моей способностью ясно мыслить. В голове мелькало одно: из этой тюрьмы нет выхода. Каждая минута тянулась, как вечность.

Перед глазами снова и снова вставала картина, как он притащил меня сюда. Я никак не могла избавиться от этого образа. Я открыла дверь, и охранник рухнул прямо передо мной, скорчившись от боли. Похититель, уверенный и холодный, схватил меня за руку, не оставив шанса убежать. Его хватка казалась железной, а намерения — непоколебимыми. Никогда бы не подумала, что он настолько силён.

Всё выглядело, как часть тщательно спланированного действия. Охранник стонал, когда его мучитель шагнул ко мне. Я попыталась вырваться, но похититель лишь усилил хватку. Он точно знал, что делал. Даже охранник, скривившийся от боли, не осмелился протестовать. Этот человек контролировал всё.

— Войди внутрь и исчезни, только когда я уйду, иначе твой сын… сам знаешь… — сказал он охраннику. Тот подчинился без вопросов. Всё происходило как во сне, но я никак не могла поверить, что именно этот человек затеял всё это. Как я могла не заметить раньше его двойное дно?

Горло пересохло, но я заставила себя собраться. Он угрожал мне и Андрею, давая понять, что любое сопротивление повлечёт за собой последствия. Мне пришлось подчиниться и написать Андрею прощальное письмо, где говорилось, что у нас ничего не получится. Но я не сдалась.

Я спрятала записку в книге под названием «Найдёшь меня на краю света», надеясь, что Андрей поймёт, что это знак. В записке я просила его понять всё правильно. Я надеялась, он догадается.

Теперь я здесь, прикованная к батарее. Всю дорогу я думала только об одном: как я не поняла раньше, что все время это был Эдик?

Но сидеть, просто ожидая чуда, я не собиралась. Я внимательно осмотрела комнату, выискивая хоть что-то, что могло бы помочь выбраться из этого кошмара. Стены будто сжимались вокруг меня, как и эти наручники, впившиеся в запястье, превращая каждый рывок в пытку. Квартира выглядела скромно, почти аскетично, но я не теряла надежды — где-то должна быть лазейка, какой-то ключ к свободе. Любая мелочь могла стать спасением.