Когда всё началось

Эдик ушёл на работу, и у меня, наконец, появилось время перевести дыхание и привести мысли в порядок. Мне удалось его обмануть, и это оказалось гораздо проще, чем я ожидала. Сколько бы я ни размышляла, это осознание вызывало улыбку на моём лице. Я чувствовала себя не просто умной, а практически гениальной! Еще бы Андрей понял мои знаки.

Я сделала всё возможное, чтобы сплести целую сеть из намёков — каждый шаг был продуман до мелочей. Но хватит ли этого? Нервозность не уходила, и я чувствовала, как сердце билось быстрее.

Первое — записка, спрятанная в книгу с говорящим названием — книгу, которую я выбрала на полке у Андрея. Конечно, он вряд ли сразу бы понял намёк, но я рассчитывала на целую цепочку знаков, которая должна была привести его к разгадке. Он был умён. Гораздо умнее, чем Эдик, но, чтобы всё сработало, нужно было время. Время и достаточно подсказок.

Розовая вода… Это был следующий элемент моего плана. Я добавила её к записке, уверенная, что её запах напомнит Андрею о том, что вода у меня. Мне нужно было как-то заставить Эдика отцепить меня от этой проклятой батареи, и для этого мне пришлось сыграть с ним в свою игру.

Как же легко оказалось обвести Эдика вокруг пальца! Его навязчивые чувства ко мне стали его слабостью. Я убедила его, что сама не знаю чего хочу, и заставила думать, что, возможно, брошу Андрея и останусь с ним — это и стало моим козырем.

— Я ещё не уверена, что хочу быть с тобой, — произнесла я тогда тихим, едва слышным голосом, тщательно подбирая интонации, наблюдая за его лицом, как будто изучала под микроскопом. Мне нужно было увидеть, как загорятся его глаза, когда в них мелькнёт надежда. И они загорелись. Как же это легко.

— Ты не пожалеешь, — ответил он, и я услышала в его голосе ту мягкость, ту преданность, в которой я так отчаянно нуждалась, чтобы дальше вести игру. — Я сделаю всё, что ты скажешь. Просто скажи…

Это было просто смешно. Он думал, что контролирует ситуацию, что все наши действия — по его сценарию. Но, на самом деле, он уже давно был в ловушке. Я приподняла уголки губ, стараясь скрыть настоящие эмоции — злорадство, которое разливалось по венам. Теперь он был пешкой в моей игре.

Когда я сказала, что мне нужен блокнот с изображением ласточки на обложке, я знала, что Эдик расшибется в лепешку, чтобы добыть его. Так и произошло. Он думал, что это невинная просьба, маленький тест на его преданность. И вот он вернулся с блокнотом, радостный, как школьник, гордый своей мелкой победой. Как же это было мило. Или глупо. В зависимости от того, с какой стороны смотреть.

Затем я ввела новые элементы. Записка, в которой я сообщила Андрею, что уезжаю за границу. А ведь совсем недавно мы обсуждали эту тему, и я прямо сказала, что не собираюсь никуда уезжать. Андрей, конечно, не мог этого забыть.

На следующий день Эдик должен был отправиться на работу. Он хотел отпроситься, но я сказала, что он должен заработать много денег, чтобы я его выбрала. Я вручила ему блокнот с ласточкой, предварительно нарисовав внутри волка, объяснив, что он должен всегда писать в моем блокноте, чтобы ни на минуту обо мне не забывал. А еще я заставила его с ног до головы забрызгаться розовой водой. Теперь, когда Андрей почувствовал этот запах на моей записке, он должен узнать его и на Эдике.

Всё это было частью головоломки, которую Андрею предстояло разгадать. Но был ли он так же внимателен, как я думала? Сможет ли он сложить все кусочки паззла? Время пошло.

* * *

Время будто остановилось. Только ветер, бьющий в окна, и снежинки, видневшиеся сквозь узкий зазор между шторами, напоминали о надвигающейся зиме. Если бы не эти едва уловимые признаки, я бы, наверное, уже сошла с ума. Я нервно постукивала пальцами по батарее, всё так же сидя в кресле. Мысли не приносили утешения: вдруг Андрей не поймёт? А если он не успеет? Внезапно хлопнула дверь — Эдик вернулся с работы.

Он вошёл, на ходу что-то напевая себе под нос. В его руках была сумка с продуктами, он, казалось, ничего не подозревал. Значит, ничего не изменилось. Эдик вполне доволен происходящим, и, всё, что я сделала, не принесло никаких результатов.

— Прости, Катенька, что держу тебя у батареи, но пока я не готов тебе довериться, — сказал он. Затем, поставил на пол пакет и, стукнув себя в лоб, добавил: — Забыл пирожные в машине. Сейчас схожу и будем отмечать наше начало. Я не смогла ничего сказать — слова словно застряли в горле. Уже через минуту я снова осталась одна. Но вместо облегчения меня накрыла волна беспомощности. Мои тщательно выстроенные планы, казавшиеся такими надежными, всё больше напоминали неумелую ловушку. Эдик, кажется, ни о чём не догадывался. Его поведение не изменилось: все та же навязчивая забота, от которой сводило живот и хотелось бежать без оглядки. Но я как будто потеряла способность двигаться. Совсем раскисла.