Когда всё взрывается (ЛП)

Убедившись, что равновесие напарницы восстановлено, Адриан поднял одну ладонь с бедра Маринетт, чтобы скользнуть пальцами по ее взъерошенным волосам, пытаясь привести в порядок растрепавшиеся пряди. Маринетт засмеялась на скептичную мину Адриана, которую он скорчил на результат своих стараний, и распустила хвостики, встряхнув головой, чтобы темная шевелюра рассыпалась по плечам.

Грудь Адриана по-прежнему вздымалась слишком быстро, но он испытывал неотложную необходимость снова поцеловать Маринетт, даже рискуя задохнуться. Поймав его взгляд, Маринетт с легкой улыбкой приоткрыла губы и подняла руку, чтобы с намеренной медлительностью провести пальцами по его скуле. Адриан собирался наклониться к ней, чтобы снова завладеть ее ртом, когда с нижних этажей донесся приглушенный голос Сабины.

С идеальной согласованностью подростки испустили тяжелый вздох, и их влажное дыхание смешалось на мгновение, прежде чем Маринетт отстранилась.

Густо покраснев, Маринетт попыталась придать своей шевелюре и помятой одежде приличный вид, после чего, извинившись перед Адрианом, ушла узнать, чего хотела ее мать. Адриан воспользовался этим, чтобы тоже поправить рубашку, небрежный вид которой недвусмысленно говорил о жарких объятиях, которым они предавались только что.

Вскоре Маринетт вернулась по-прежнему с красными щеками, тогда как ее глаза сверкали радостью. Лукавая улыбка танцевала на ее губах, и она старательно держала руки за спиной.

— Тадааам! — воскликнула она, торжествующе показывая полдюжины печений, как и щедрую порцию камамбера, которая вызвала у Плагга радостный вопль.

— Обожаю эту девочку! — воскликнул черный квами, жадно завладевая пахучим сыром. — Наконец-то кто-то с правильными приоритетами!

— Не жалуйся потом, если заболит живот, — проворчал Адриан, пока Плагг прожорливо поглощал угощение.

— У меня не может болеть живот, это человеческие штучки, — презрительно ответил тот и взмыл ввысь, когда Адриан приблизился, скептично приподняв бровь и вытянув палец, словно угрожая пощупать квами пузо, чтобы проверить его высказывание.

Адриан расхохотался и повернулся к Маринетт, когда она подошла к нему. Обняв его за талию, она приподнялась на цыпочки, чтобы оставить на его губах воздушный поцелуй, и немного отступила.

— Мама хотела узнать, останешься ли ты с нами ужинать, — с улыбкой сообщила она. — Еда готова, и она сделала лишнюю порцию на всякий случай.

Адриан удивленно расширил глаза, а потом на его губах появилась сияющая улыбка. Ему не следовало бы удивляться, но каждый раз он был очарован тем, как к нему относились Дюпен-Чены, которые всегда принимали его с такой теплотой, словно он был членом семьи. Настоящей семьи.

Ему так этого не хватало.

Возможно, однажды Адриан сможет сказать им, до какой степени он ценил их заботу и до какой степени был тронут, чувствуя себя таким любимым и желанным. Но пока он доставил себе удовольствие благосклонно ответить на их приглашение, восхищенный перспективой провести чудесный вечер в обществе семьи Маринетт.

— С удовольствием, моя Леди, — немного охрипшим голосом ответил он.

Адриан легонько поцеловал Маринетт в лоб и отошел, чтобы позвонить Натали и предупредить, что не будет сегодня ужинать дома. Маринетт стояла слишком далеко, чтобы расслышать ответы Натали, но Адриан торжествующе поднял большой палец, показывая, что ему разрешили еще немного задержаться у нее.

Нажав кнопку отбоя, он быстро вернулся к Маринетт.

Еще некоторое время они пытались придать приличный вид взъерошенной шевелюре Адриана. И Маринетт смеялась, возвращая видимость послушания непокорным прядям, которые сама же растрепала несколько минут назад.

Добившись, наконец, результата, который посчитали удовлетворительным, они спустились, чтобы присоединиться к Тому и Сабине за ужином.

========== Глава 17 ==========

Маринетт с Адрианом спустились в гостиную, где их встретили родители Маринетт, как раз заканчивавшие накрывать на стол. Поспешив помочь Сабине поставить последние тарелки, Адриан сердечно поблагодарил ее за приглашение. Она ласково взъерошила ему волосы, ответив, что для них всегда удовольствие принимать его, и ушла к кухонному углу. Адриан весело спросил себя, не является ли манера сеять беспорядок в шевелюре ближнего привычкой, которая передается в семье Чен от матери к дочери.

Еда проходила в теплой атмосфере, родители Маринетт обращались с Адрианом так, словно знали его всегда, расспрашивая его об учебе с той же непосредственностью, с какой расспрашивали Маринетт, и обсуждая с ним внешкольные занятия. Он оживленно болтал, не забывая время от времени отпускать каламбуры, вызывая у Маринетт то притворно раздраженные вздохи, то взрывы хрустального смеха, а у ее родителей — позабавленные взгляды.

Адриану не хватило бы слов, чтобы выразить, насколько этот ужин был ценен для него.

Конечно, Том был великолепным поваром, но главное — царящая за столом атмосфера заставляла его снова почувствовать себя частью настоящей семьи.