Когда всё взрывается (ЛП)

В кои-то веки Адриан не сидел в одиночестве в громадной ледяной столовой, напрасно ожидая, что отец, наконец, соизволит появиться. Здесь его окружали люди, которые искренне заботились о нем и с которыми он прекрасно проводил время. И его блюдо не было идеально оформлено, будто появилось прямо с кухни известного ресторана — напротив. Когда Маринетт подавала ему тарелку, она так расхохоталась над одной из его шуток, что чуть не пролила соус на скатерть и в веселом беспорядке перемешала на его тарелке мясо с картошкой.

Как когда-то делала его мать, когда слишком торопилась обслужить его.

Борясь с грозившей поглотить его внезапной волной ностальгии, Адриан заставил себя снова сосредоточиться на разговоре.

Остаток ужина прошел поразительно быстро, и Адриан с сожалением встал из-за стола, чтобы предупредить Гориллу, что он может выезжать за ним. Адриан предложил Тому и Сабине помочь убрать со стола, но они любезно ответили, что не стоит утруждаться. Быстро расправившись с этим делом, они попрощались с ним и исчезли из комнаты, чтобы позволить ему попрощаться с их дочерью наедине.

Держа телефон в руке, чтобы не пропустить звонок от водителя, который должен был предупредить о своем прибытии, Адриан прошелся по гостиной в ожидании Маринетт — она поднялась в свою комнату, чтобы потихоньку принести Плагга. Взгляд Адриана рассеянно бродил по этажерке, возвышавшейся рядом со входной дверью, когда его внимание привлек один предмет. С удивлением он обнаружил здесь свою с Маринетт фотографию. Ту, которую сделали, когда Маринетт приходила в студию, когда он позировал для рекламной кампании отца.

Сердце сжалось, и Адриан яростно заморгал, борясь с взволнованными слезами, готовыми вот-вот хлынуть из глаз.

Его фотография.

Среди семейных фотографий Дюпен-Ченов.

Его лицо красовалось чуть ли не на каждой стене Парижа, Адриан привык находить свои снимки в самых неуместных местах. Но тут совсем другое. Никогда он еще не был настолько тронут, обнаружив свою фотографию, как и не думал, что может быть так взволнован символическим значением этого.

Позади раздались легкие шаги, и рядом появилась Маринетт, быстро открыв сумочку, чтобы позволить Плаггу перебраться в карман рубашки Адриана. Удовлетворенная улыбка появилась на ее губах, а потом она поняла, на что направлен взгляд Адриана.

— А! — воскликнула Маринетт, густо покраснев. — Ты… Я… Ты видел ее? Я… Я подумала, это хорошее место для нее. То есть я… у меня есть копия в спальне, но я хочу сказать, мы же встречаемся, и ты часто сюда приходишь, и мои родители тебя очень любят, так что я…

Маринетт замолчала, спрятав лицо в ладонях, пытаясь скрыть смущение. Долю секунды спустя Адриан уже сжимал ее в объятиях с такой силой, что она чуть не задохнулась. Не говоря ни слова, он уткнулся лицом ей в шею, прижавшись губами к фарфоровой коже.

— Адриан? — удивленно прошептала Маринетт.

Она медленно отняла руки от лица, чтобы обернуть их вокруг Адриана, нежно обнимая его в ответ. Несколько минут они стояли, обнявшись и не говоря ни слова, и тишину нарушал лишь тихий звук дыхания и бьющихся в унисон сердец. По-прежнему прижимаясь лицом к шее Маринетт, Адриан положил ладонь ей на щеку, с бесконечной нежностью лаская большим пальцем ее скулу.

Звонок телефона заставил их резко подпрыгнуть, разрушая чары.

Разочарованно проворчав, Адриан выпрямился и ответил, продолжая прижимать к себе Маринетт свободной рукой.

Горилла прибыл.

— Что ж, похоже, мне пора идти, — вздохнул Адриан и посмотрел на Маринетт.

Лазурный цвет ее сияющих глаз нежно подчеркивался ярким румянцем на щеках. С легким вздохом Адриан наклонился, мягко завладевая ее губами. Он попытался вложить в этот поцелуй всё, что чувствовал к ней и не мог облечь в слова. Всю любовь, всё восхищение, всю благодарность, которые она внушала ему, и насколько он был счастлив, как ему повезло, что она появилась в его жизни.

— Спокойной ночи, моя Леди, — прошептал он, почти не отрываясь от ее губ, и ее теплое дыхание ласкало его лицо. — Я люблю тебя.

Маринетт пораженно замерла от внезапного признания, громадные голубые глаза расширились от удивления, а щеки покраснели еще больше. Адриан выпрямился, чтобы легонько поцеловать ее в лоб, после чего направился к двери.

Он уходил, испытывая разочарование, смешанное с ностальгией, с сожалением покидая объятия Маринетт и теплую атмосферу квартиры Дюпен-Ченов, чтобы вернуться в свой холодный дом.

В последующие дни юные герои вернулись к уютной рутине, которую прерывали лишь эпизодические нападения жертв Бражника. В остальное время их жизнь ничем не отличалась от жизни обычных школьников. Они ходили на уроки, гуляли вдвоем или с друзьями, ворчали, когда количество заданий и контрольных становилось слишком большим на их вкус.

Хотя они и не упоминали больше о признании в любви Адриана, они стали более близки, чем прежде. Глаза Маринетт сверкали от радости каждый раз, когда она видела Адриана, а тот был не в состоянии стереть с лица сияющую улыбку, которая появлялась, как только он оказывался в обществе своей Леди.