Когда выбор есть (СИ)

– Простите, моя дорогая, я просто шучу, – отсмеявшись, поднял руки вверх Люциус. – На самом деле, ни первое, ни второе не является таким уж большим оскорблением. Во-первых, я не могу сказать, что не преуспел в своих дерзких посягательствах, - мужчина весьма многозначительно приподнял бровь. - Правда, не знаю, пишут ли об этом ваши книги, но слухи, что мы, Малфои, в мире магглов оперируем да и просто вращаемся под другим именем, совершенно обоснованы. Вот и я вошёл в историю не магической Англии, не как лорд Малфой, а совершенно другой молодой человек. Думаю, его имя вам знакомо из учебников не волшебного мира, – Люциус первый вновь многозначительно подмигнул девочке. – А вот причина её отказа слишком проста: Елизавета не хотела, чтобы над ней правил король Англии. Она хотела быть именно королевой, той, кто творит законы и вершит историю. А быть королём-консортом мне тоже резона не было. В любом случае, всё это было очень давно, в моей далёкой юности, и теперь уже забыто.

– То есть, вы хотели править Англией? Стать её королём? Но тогда я не понимаю, что вас остановило. Вы ведь могли спокойно в этом преуспеть, наложив на Её Величество Елизавету небезызвестное нам обоим заклинание… Почему вы просто не наложили на неё Империус? – Гермиона Грейнджер пристально наблюдала за аристократом.

– Империус? На дочь знаменитой Анны Болейн? – Люциус Первый изумлённо приподнял бровь, теперь ужасно напоминая своих отпрысков. – Это практически нереально. Елизавета является одной из самых сильных женщин этого века и наложить Империус на неё элементарно невозможно, ни для кого. Её сила воли слишком могущественна.

– Вы хотите сказать, что Империусу можно не подчиняться? - тут же уточнила для себя магглорождённая волшебница.

– А почему вас это так удивляет? – ответил вопросом на вопрос аристократ. – В нашем веке мы зачастую пользуемся этим заклинанием, и практически все представители древних родов, особенно священных двадцати восьми, знают если и не контр-заклинание к нему, то как противиться.

– Просто, в нашем веке оно считается непростительным и его не только не учат и запрещают пользоваться, но считается, что противиться ему невозможно.

– Полнейшая глупость. Мы бы без него даже шанса не имели против святой инквизиции и немагических людей, с их-то дурацкими предрассудками. Впрочем, я вижу, что вас лично в основном интересует вопрос, «Как»? И да, юная леди, это комбинация силы воли и умения блокировать свои мысли.

– Но окклюменция дается далеко не всем, – мягко проговорила Гермиона. – Для того, чтобы её применять, нужны природные способности.

– Да и нет, моя дорогая, – Люциус усмехнулся. – Блокировать мысли можно научиться, если тренироваться с детства. Конечно, природные способности не помешают, но они не основное. Способность читать мысли доступна немногим, но вот строить барьеры можно научиться. Проблема в том, что этому обучают с очень раннего возраста. Как блокировать эмоции, боль, неудобства. Это всего лишь ментальная дисциплина. Рождённым вне мира магии это сложнее, ведь в то время, когда наши юные волшебники обучаются подобным трюкам, маги, рождённые в мире обычных людей, не имеют таких возможностей. А когда они появляются в нашем мире, для многих уже поздно.

– Поэтому вы не доверяете магглорождённым? Они не могут защищать свои мысли и накладывать Империус и противиться ему?

– Империус накладывать они могут, защищать свои мысли, правда, только если у них есть сильные способности, но проблема в другом, - выражение лица Люциуса стало серьёзным, и Гермиона инстинктивно поняла, что сейчас узнает нечто очень важное. - Что бы там кто ни говорил, магглорождённые происходят из Мира не магического, и Салазар Слизерин, как многие из нас, опасались и опасаются, что их преданность принадлежит миру не магов. То есть, поставленные перед выбором, они всегда изберут защитить своих родителей, братьев, сестёр, прочих близких им людей, а не абстрактный мир волшебников. Под пытками они нас выдадут, защищая своих кровных родственников.

– И поэтому вы их всех просто презираете и не принимаете?

– Зачем же обобщать? Зачем так категорично, милая? Магия слишком бесценна, чтобы ей разбрасываться. Да и все мы живём в одном мире, в конце концов, волшебники или нет. А то, что среди магглорождённых выживают только очень сильные, как и достигают нашего мира, так это известный факт. Конечно, шляпа Годрика отыскивает таких детей для нас, но мы в конечном итоге получаем только тех, кто достаточно умён и способен, чтобы выжить до начала обучения в Хогвартсе, то есть, до одиннадцати лет. Такие волшебники необычайно сильны магически, но не все сильны ментально, и поэтому мы им не доверяем. Впрочем, нашим родам нужна свежая кровь, магия, затерявшаяся в мире магглов, которая возвращается к нам через магглорождённых. Поэтому, если они соглашаются отказаться от своей маггловской семьи, забыть свои немагические корни, стать частью наших родов, конечно, через брачные контракты, мы принимаем их к себе, ведь тогда они становятся преданными не кровным родителям, а новому роду.