Когда закончилась нефть

— Стало быть, читаю. — Он открыл книгу ближе к концу, там, где виднелась последняя закладка. Урри попытался угадать, о чем пойдет речь. — «Нелепа сама постановка вопроса. Уничтожение одного, десяти и даже сотни профессоров и прочих докторов от философии не способно остановить научно-технический прогресс», — полковник сделал паузу. А Урри тем временем самодовольно отметил, что угадал. — «Это объективное явление, движимое гигантскими силами, и никакая террористическая — если называть вещи своими именами — организация не способна им противостоять. На место убитого всегда могут прийти новые люди, не менее талантливые. Скорее, наоборот — если принять во внимание традиционную консервативность академической среды. Это, кстати, четко представлял себе Ширл, о котором мы уже писали выше. Увы, отечественная историография старается привить обществу совсем другую точку зрения, которая стала бы фундаментом сомнительных построений. Но давайте зададимся простым вопросом — могла ли, скажем, смерть Оппенгеймера спасти жителей Хиросимы и Нагасаки?» — Полковник снова остановился, словно бы действительно давая присутствующим время поразмыслить над этим вопросом. — «Нет. Точно так же не могла смерть нескольких ученых предотвратить энергетическую революцию и привести пропитанный нефтью мир к катастрофе, если бы коллективный разум, правящий этим миром, сам того не хотел. А он хотел. Почему? Да потому, что исторические цели, стоявшие перед белой цивилизацией, уже были решены. Причем — будем честны — решены „на отлично“. Белая цивилизация поставила на колени весь остальной мир, она справилась с проблемой чудовищных войн между странами, являвшимися ее частями, она, наконец, разобралась с деспотическими режимами, проросшими из семян, посеянных некоторыми ее неосторожными мыслителями. После чего для белых закончилась история, как о том и сообщил нам прозорливый японец», — полковник сделал паузу и сосредоточенно нахмурился. Урри самодовольно подумал о том, что полковник понятия не имеет о том, что ж за японец имеется в виду. Надув щеки и с шумом выдохнув, полковник прочитал последние два предложения: — «Таким образом, группа „Темная ночь“, даже если бы она существовала, не могла сотворить Великий Переворот, как то утверждается в наших учебниках, и — добавим для ясности и справедливости — как не сотворила его группа „Родовспоможение“, члены которой действовали исключительно в личных целях. Белая цивилизация сама уступила нам место, а нефть была всего лишь удобным поводом». Конец, стало быть, цитаты.

Немного помолчали. Полковник устало смотрел на Урри. Тот на всякий случай считал про себя.

— Ты в армии-то служил? — спросил полковник, когда Урри дошел до двадцати двух.

— Нет.

— Оно и видно. А я служил.

— Оно и видно.

— Ничего тебе не видно, — констатировал полковник и снова встал. — Ты все это написал?

— Я.

— А зачем?

Урри задумался на секунду:

— Я помочь хотел. Правду рассказать.

— Правду, стало быть. А что есть правда? — спросил полковник и осекся.

Урри улыбнулся:

— Ну, вы и замахнулись.

Полковник подошел к нему:

— Нет, я еще не замахнулся. Ща, стало быть, замахнусь.

— Стало быть, зачем? — спросил Урри.

В ухо.

Больно. Свалился на бок.