Когда закончится война (СИ)

Ледяная вода помогла привести меня в чувство. Мой ум как будто прояснился, теперь я хотя бы в силах отдавать отчет своим мыслям и действиям.

Внутри меня опять поднимается волна раздражения. Мне хочется накричать на них, спросить, чем меня напоили так, что я теперь похожа на чокнутую. Ведь это наверняка какое-то сильнодействующее наркотическое вещество. Другого объяснения я не нахожу.

— Какой сейчас год? — задаю я самый глупый вопрос, пришедший мне в голову.

Женщина быстро переглядывается с мальчиком и отвечает, словно мурлыкает:

— Сорок третий, май.

— Еще два года, — машинально отвечаю я, глядя в ее добрые глаза. — Еще не скоро…

Женщина снисходительно улыбается, разжимая мои сжатые пальцы и забирая из моих рук пустую кружку.

— Хорошо, хорошо, два года, так два года…

Наконец я не выдерживаю. Вскакиваю и снова начинаю кричать:

— Хватит уже меня дурить! Это и правда не смешно! Не знаю, как вы это сделали, но верните все, как было! Я сейчас же уеду отсюда, уеду, меня папа заберет!.. Сейчас не сорок третий, и фашистов всех давно перебили… Если это розыгрыш, то он уже затянулся.

Топаю ногой и снова сажусь на стул. Краем глаза замечаю, что Тихон закатил глаза и недовольно что-то ворчит. Кажется, даже пальцем у виска покрутил.

Злюсь еще сильнее. Обманывают меня, как только могут, да еще и меня саму дурой выставляют. Не понимаю только, зачем им это нужно. Первый раз в жизни видим друг друга…

— Ты, Катюша, наверно, просто устала, — продолжает успокаивать меня женщина. — Я же все понимаю, сейчас тяжело…

— Я не Катюша, — признаюсь я.

— А как тебя тогда называть?

Открываю рот, чтобы ответить, но лишь выдыхаю воздух и снова закрываю рот. Наверно, все-таки будет лучше, если я скрою свое настоящее имя.

— Катя, — сдавленно произношу я, потупив глаза.

Слышу, как Тихон фыркает. Проношу это мимо ушей, стараясь даже не глядеть в его сторону.

— Ну хорошо, Катя так Катя, — миролюбиво принимает мою сторону женщина. — Ты выспишься и не будешь больше волноваться…

Хочу объяснить ей, что я совсем не хочу спать, а хочу только одного: вернуться в тот треклятый коридор на третьем этаже лагерного корпуса! Но понимаю, что все мои слова не принимают всерьез. Меня считают ненормальной. И я сама уже такой себя считаю.

Все, что происходит со мной сейчас, кажется нереальным сном. Не находя логического объяснения, я все больше и больше думаю о фэнтези-книгах, где возможно все, вплоть до путешествий во времени. Но какая-та часть моего сознания все еще упирается в мысль о розыгрыше, хотя я уже плохо в это верю. Да мне уже во все трудно верится!

Внезапно приходит осознание того, что произошло. В голове по вискам бьет одна-единственная назойливая мысль: все, что сейчас происходит, происходит на самом деле. На дворе страшный сорок третий год, а я на самой настоящей Великой Отечественной Войне, исход которой мне, конечно же, известен, но не известно лишь одно.

Смогу ли я дождаться этого исхода?..

========== Глава 4 ==========

«22 июня 1941…

Сегодня воскресенье. Вера долго ждала этот день. И я тоже.

Отец вернулся еще сегодня ночью, когда все в доме уже спали. Мама уложила нас с Веркой, а сама сидела у окна в другой комнате и не ложилась. Я тоже решил не спать. Не мог я пропустить такое событие — отцу дали отпуск, и он вот-вот должен вернуться домой. Мы не виделись больше полугода.

Верка, наверно, уже видела седьмой сон, а я лежал рядом с открытыми глазами. Боялся, что, если закрою, усну. А вот Верка не боялась. Ну, ее-то понять можно. Пять лет девчонке.

Я, когда шаги услышал, сразу встал с кровати. Тихо пробрался к двери и приоткрыл ее. Помню, как при тусклом свете увидел отца. Он вошел в сени, как всегда, высокий и подтянутый, в военной форме. А мама уже рядом была. Она его, наверно, еще раньше увидела. Из окна.

Я не решился тогда выйти. Мама бы разозлилась, что я не сплю. Она у нас с Веркой самая лучшая, но все-таки я обещал, что не буду дожидаться отца до поздней ночи. Отчасти, я свое обещание выполнил. Я же его не встречал, просто дождался.

…И вот мы наконец-то все вместе. Оглядываю сидящих за столом людей, и не могу скрыть своего счастья. Они все тут, в сборе. Такие моменты бывают очень редко.

Прямо передо мной сидит отец. А на его коленки уже залезла Вера и теперь трется макушкой о его плечо, как котенок. Мама сидит рядом с ними. Даже отсюда я вижу, как блестят ее глаза.

Наша мама очень красивая. Отец говорит, что она похожа на русалку. Мама всегда отшучивалась, отвечая на этот комплимент одними и теми же словами: «Русалки злые. А я у тебя ангел.» Папа тоже смеялся и всегда целовал маму в ухо.

К столу подходит Лиля. Она тоже рада встрече с братом. На ее талии подвязан клетчатый фартук, а в руках она несет яблочный пирог.

— Ну все, — говорит отец, потирая руки и в полном блаженстве закатывая глаза. — Теперь я дома по-настоящему!

Лиля улыбается и краснеет. Ставит пирог на стол, попутно нарезая его на равные части.

Вдыхаю чуть пряный аромат и понимаю, что полностью счастлив.

Лиля кладет каждому на тарелку по большому куску.