Когда закончится война (СИ)

Я аккуратно кидаю рыбу в плетеную сумку и на всякий случай прижимаю край камнем. Замечаю усмешку на лице Тихона, который издалека наблюдает за моими маневрами.

— Расскажи о себе, — неожиданно просит он.

Теряюсь и с непониманием смотрю на мальчишку. Что он хочет обо мне узнать?

— Ну, я же даже не знаю, кто ты и откуда, — поясняет Тихон, разводя руками.

— Я скучный человек, — пытаюсь я уйти от темы.

— Это ты скучный человек? — смеется Тихон. — Да, я именно так и подумал, когда тебя в шкафу нашел…

Эти слова он сопровождает новым выбросом рыбы на берег. Подбираю ее и тоже запихиваю в плетенку.

— Ну… Что ты хочешь узнать? — интересуюсь я.

Тихон выходит из воды и садится рядом со мной на траву.

— Какой твой мир?

Начинаю кашлять, поперхнувшись воздухом. Если он издевается, то скоро ему потребуется вставная челюсть.

— Мой мир? — переспрашиваю я, глядя прямо ему в глаза.

Тихон кивает, не спуская с меня серьезного взгляда.

Молчу, прежде чем ответить.

— Ты же мне не поверил, — сухо кидаю я.

— Сначала не поверил, — серьезно отвечает мальчишка. — А ночью крепко подумал. И ты это… Не похожа на сумасшедшую.

Смотрю на него и не верю своим ушам. Неужели нашелся человек, который действительно верит моим россказням? Тихон, по ходу, говорит правду. Он действительно мне верит. Только я сама себе уже не доверяю.

— Тетка думает, что у тебя шок, — продолжает он, глядя на тихую воду. — Она меня убеждала в этом, когда я думал, что ты ну… шпионка.

Мальчишка немного смущается, но сразу же убедительно добавляет.

— А я так не думаю.

Я вконец теряюсь. Не зная, куда себя деть, встаю и подхожу к воде.

— Спасибо.

Что мне ему еще сказать? Я действительно ему благодарна. Теперь я чувствую себя не так одиноко. Нашелся человек, которому я могу рассказать о своих проблемах, и который меня поймет и не примет за сумасшедшую.

— Это сложно объяснить… — начинаю я, оглядываясь на Тихона. Мальчишка сидит на траве, подтянув к себе колени, точь-в-точь, как люблю это делать я. Смотрит на меня с прищуром и жует травинку.

— Попробуй, — просит он, глядя на меня с любопытством и ожиданием.

— В моем мире все же поспокойнее, чем сейчас, — тихо говорю я, глядя на Тихона.

Мальчишка опускает глаза и шарит рукой по земле, выдирая из нее пучки травы. Наверно, волнуется.

— Когда она кончится? — задает он мне, по-видимому, давно мучивший его вопрос.

— Весной сорок пятого, — отвечаю я, глядя на небо. — Девятого мая. Этот день потом долго праздновать будут. Ты знаешь, я прошлым летом с родителями была в Волгограде. К юбилею Победы, семьдесят лет. Там открыли Мамаев Курган — это такое место, где погибло много советских солдат. Там, на Мамаевом Кургане, стоит Родина-мать, такая большая статуя, и вообще много памятников войны. А еще там, в стене, есть капсула, в которую положили послание будущему поколению. Ее вскроют через сто лет.

Тихон внимательно слушает, а потом спрашивает:

— А где этот Волгоград? Новый город будет? На Волге?

— Это тот же Сталинград, — поясняю я. — Его переименуют.

Мальчишка смотрит куда-то мимо меня. Его пальцы нервно теребят вырванные им травинки.

— Мне будет восемьдесят семь лет, — наконец говорит он, переводя на меня свой взгляд. — Если доживу.

— Конечно, доживешь! — уверяю его я. — Знаешь, я тут сейчас подумала… Если мне удастся вернуться в свое время, я тебя обязательно отыщу! Только ты меня наверно уже забудешь.

Внутри меня рождается какое-то новое, никогда раньше мною не испытываемое, чувство. Будто бы я сейчас здесь, а будто бы и нет. Кажется, что все, что я говорю, нереально. А все, что было раньше, мне приснилось. Я, быть может, и смогла бы в это поверить, если бы не Феликс. Он не мог мне присниться.

Перевожу взгляд на прячущееся за деревьями солнце. А вот оно никогда не изменится. И через семьдесят лет оно такое же, и через сто, и даже через тысячу лет оно будет на небе. Меня уже не будет, а солнце будет.

— Нет, — тихо говорит Тихон, прерывая мои мысли. — Я не забуду тебя.

Поворачиваю к нему лицо и смотрю в его глаза. Он глядит на меня совсем по-другому. В его взгляде нет обычной ненависти ко мне, которая всегда проскальзывала, если он смотрел в мою сторону. В его глазах что-то другое, смешанное с грустью. Мальчишка вдруг как-то странно тряхнул головой, отводя от меня взгляд.

— Пошли, — бросает он мне изменившимся голосом. — Домой пора.

Тихон встает и протягивает мне руку. Смотрю ему в лицо, не понимая, что я снова сделала не так. Чем я могла его так обидеть, что он даже смотреть на меня не хочет?

Поджимаю губы и иду за ним. Мальчишка подбирает свою сумку с рыбой, закидывает ее себе на плечо и идет к той тропинке, по которой мы сюда пришли.

Проходя мимо дома Генки, Тихон плюет в траву и ускоряет шаг, желая, по-видимому, быстрее миновать ненавистную калитку.

— Эту тварь зимой выбрали старостой, представляешь? — вдруг шипит он мне на ухо. — Он с немцами якшается, вот и убедил всех, что сможет в случае чего договориться.