Когда закончится война (СИ)

— Успокойся, — тихо, но внятно говорит Тихон, глядя мне прямо в глаза.

— Я-то как раз спокойна, — шиплю я. — Отпусти!

Мальчишка разжимает пальцы, но я все еще стою, держась одной рукой за дверь кладовки, и не могу пошевелиться.

— Смотри внимательно, — приказываю я Тихону. — Через минуту меня тут не будет.

Мысль о том, что я сейчас же смогу вернуться, стала всепоглощающей. Я теперь даже не сомневаюсь, что у меня все получится. Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность, но я точно знаю, что, стоит мне только переступить порог кладовки и закрыть за собой дверь, как я окажусь в безопасности, вдалеке от фашистов, войны и страха.

— Теперь я не буду никому мешать. Спасибо, конечно, за гостеприимство, но я не хочу здесь больше оставаться! Ни на секундочку не задержусь!

Последние слова я выкрикиваю, отчего мой голос срывается, и в итоге получается лишь жалобный хрип. Это злит меня еще больше.

Захожу в кладовку и закрываю дверь прямо перед носом обескураженного мальчишки. Замираю, боясь даже дышать. Внимательно слежу за звуками снаружи. До меня все еще доносятся раскаты грома и капли дождя, барабанящие по крыше дома.

Внезапно распахивается дверь, и я снова вижу перед собой Тихона. Мальчишка театрально поднимает руки и с усмешкой восклицает:

— Ой, а я думал, ты уже улетела…

— Ты мне мешаешь, — цежу я сквозь зубы, пронзая его яростным взглядом. — Отойди отсюда!

Тихон послушно отходит. Я снова закрываю дверь и, чуть не плача, жду чуда. Звуки не исчезают. Я все еще здесь.

Обхватываю голову руками и сползаю по стенке на пол. Почему ничего не получилось? Что я делаю не так?

Слышу, как кто-то робко стучит по двери.

— Что надо? — ору я, стирая слезы со щеки тыльной стороной ладони.

Дверь снова открывается. На пороге стоит обеспокоенный Тихон. Как же его, наверно, забавляет мое поведение…

— Эй, — мальчишка присаживается на корточки и пытается заглянуть мне в глаза. — Успокойся. Я попрошу тетку, чтобы она и тебе чай с ромашками заварила.

— Не нужен мне ваш чай! — кричу я, вскакивая на ноги. По щекам водопадом льются слезы. Гроза во мне бушует сильнее, чем на улице.

— Хорошо, обойдемся без чая, — спокойно соглашается со мной Тихон и пытается вытянуть меня из кладовки.

— Я хочу домой! — вырывается у меня, пожалуй, слишком жалобно. — Мне страшно здесь. Я хочу к Феликсу, к маме…

Тихон смотрит на меня со странным выражением лица. Он, кажется, испуган.

— Ты меня за идиотку держишь, да? Ну и правильно! Я с ума сошла, наверно…

— Тише, тише. Ты не сошла с ума, ты просто устала.

Тихон крепко прижимает меня к себе. Только сейчас замечаю, что меня колотит дрожь. Внезапно начинаю икать.

— Ты-ы не ве-ришь мне, — всхлипываю я, безвольно повиснув на его руках. — Мне-е никто не ве-рит!

— Я тебе верю, — шепчет Тихон, пытаясь меня успокоить. — Мы что-нибудь придумаем.

Так он со мной никогда не разговаривал. Сейчас пытается успокоить меня почти так же, как полчаса назад успокаивал сестру. Только я ему никто. Несносная девчонка, которая свалилась ему на плечи, словно снег на голову. Девчонка, которая приносит только проблемы. Да я сама одна большая ходячая проблема. На его месте я бы, наверное, выгнала бы такую давно и не возилась бы с ней больше. А Тихон пытается мне помочь, несмотря на то, что еще вчера я пыталась устроить с ним драку. Я только и делала, что острила и грубила. Порой я себя ненавижу. Себя и свой характер.

Потихоньку успокаиваюсь. Поднимаю голову и гляжу ему в глаза. Тихон добрый, а я злая. Недаром меня Феликс когда-то назвал колючкой.

Невольно я сравниваю Тихона и Феликса. Они совершенно разные, но чем-то все-таки похожи. Наверно, их роднит то, что оба они нашли меня в кладовке.

— Как ты меня задолбал, — совершенно неожиданно слетает с моих губ.

Вырываюсь из его рук и быстрым шагом покидаю помещение, спиной чувствуя удивленный взгляд голубых глаз.

========== Глава 6 ==========

— Вставай.

Я разлепляю веки и пытаюсь понять, где я и что происходит. У меня это плохо выходит с первого раза. Я снова закрываю глаза и отворачиваюсь к окну, натянув одеяло до подбородка. В следующую секунду я вскакиваю с истошным воплем.

— Рехнулся совсем? — ору я на стоящего рядом Тихона.

Больше всего на свете ненавижу насекомых и всех им подобных. А этот ненормальный посадил мне на лицо огромного паука. Я верчусь, словно юла, пытаясь понять, скинула я его с себя или он все еще где-то на мне.

Тихон хохочет, глядя на мои попытки найти на себе этого паука. Начинаю злиться еще больше, топая ногами и нервно встряхивая головой.

— Вон он, — отсмеявшись, показывает Тихон пальцем куда-то в угол, и я с облегчением вижу там это мерзкое существо.

Теперь, когда первостепенная проблема решена, я понимаю, что стою перед мальчишкой в неподобающем виде. Краснея, хватаю с кровати одеяло и почти полностью заворачиваюсь в него.

— Совсем спятил? — недовольно ворчу я, переминаясь босыми ногами на холодном полу. — А, может, влюбился?

Я хитро прищуриваюсь и гляжу на обескураженного мальчишку. Тот что-то ворчит, недовольно хмуря брови. Вижу, как покраснели его уши и щеки.