Когда закончится война (СИ)

Тут же мой взгляд упирается в сверкающее бликами дуло пистолета.

Пытаюсь подняться, но пистолет тут же почти утыкается мне в лицо. Послушно сажусь обратно на траву, с ненавистью глядя на мужчину.

Осторожно выглядываю из-за плеча Григория. Тихон стоит, и в ужасе смотрит на направленное на меня оружие.

Ну, вот и конец. Смотрю на бесстрастное и, я бы даже сказала, спокойное лицо врага. Григорий взводит курок и вот-вот нажмет на спусковой крючок.

Ирония судьбы — умереть в свой день рождения.

Гремит выстрел, и я зажмуриваю глаза, ожидая боли. Ничего не происходит. Тогда я открываю глаза и вижу, как мужчина передо мной медленно опускает руку, с удивлением и страхом глядя на меня. Пистолет выпадает из его ладони и с глухим стуком падает на землю. И тут же рядом со своим оружием на нее валится сам Григорий.

В недоумении поднимаю глаза и вижу Тихона с автоматом в руках. Мальчишка стоит и с ужасом смотрит на мертвое тело у моих ног.

— Тихон, — тихо окликаю я его, все еще находясь в состоянии шока. — Ты…

Не успеваю договорить. Прямо на моих глазах мальчишка приваливается спиной к дереву. Автомат выпадает из его рук, а сам он тяжело опускается на землю.

— Тихон! — кричу я вне себя от страха.

Со второй попытки поднимаюсь на ноги — тело плохо меня слушается — и подбегаю к нему. Он сидит на траве, спрятав лицо в ладонях. В ужасе падаю перед ним на колени и хватаю его за запястья.

— Тихон, ты меня слышишь? — в исступлении бормочу я, пытаясь оторвать его ладони от лица. — Ты слышишь меня?!

Мальчишка поднимает на меня взгляд и смотрит так, будто бы не узнает. Его глаза посерели, зрачки расширились от ужаса, и сам он весь дрожит.

— Тиша, — шепчу я. –Да что же с тобой?

Я трясу его за плечо, пытаясь растормошить.

Осознаю, что меня бьет истерика. По щекам одна за одной катятся слезы. Тихон смотрит на мое лицо стеклянным взглядом. Наткнувшись на мои слезы, замирает. В его глазах мелькает осмысление. А моя истерика, кажется, приводит его в чувство.

— Я убил человека, — глухим голосом говорит он, глядя прямо мне в глаза.

Смотрю на него и начинаю потихоньку успокаиваться.

— Ты меня спас, глупый! — восклицаю я, крепко сжимая в своей руке воротник его куртки. — Если бы ты не выстрелил, он бы меня убил…

Поднимаю на него глаза и понимаю, что он пришел в себя. Все еще очень бледный, и руки дрожат, но взгляд у него уже не такой стеклянный, как несколько минут назад.

Вскакиваю на ноги и быстро оглядываюсь вокруг. Совсем рядом, у моих ног, лежит мертвое тело Григория, а чуть подальше — Генка… Его стеклянные глаза смотрят в небо, и на лице застыл немой ужас.

Меня передергивает от страха. Перевожу взгляд на Тихона, который все еще сжимает в руке автомат и так же немигающее смотрит на тела.

Всего через какую-то секунду я слышу прямо рядом с собой чей-то громкий звучный голос:

— Тихон! Что тут произошло?

Подпрыгиваю на месте от неожиданности и резко оборачиваюсь. В нескольких метрах от места, где мы сейчас находимся, я вижу мужчин в немецкой форме. Их всего человек восемь, но при виде этого маленького отряда меня сковывает ужас. Все, теперь спастись не удастся…

— Вы?..

С удивлением гляжу на Тихона. Чему он так обрадовался?.. И тут я с опозданием отмечаю, что говоривший мужчина назвал Тихона по имени, да и вообще без какого-либо акцента.

— Катя, это же наши! — мальчишка встает и подходит ближе ко мне. — Наши партизаны…

Недоверчиво вглядываюсь в лица мужчин, и потихоньку понимаю, что он прав. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

Партизаны подходят ближе к нам. Один из них, окидывая взглядом место происшествия, быстро спрашивает у Тихона:

— Немцы здесь? Их много?

— Много, около двадцати…

— Плохо.

Мужчина поднимает голову и вдруг хватает меня за руку. Отталкивает в сторону и говорит, обращаясь к нам обоим:

— Убегайте, быстрее… Сейчас немцы весь лес прочешут. Только осторожнее будьте.

— Нет, я никуда не пойду, — возражает Тихон, глядя в глаза партизану.

— Возвращайся, пожалуйста, — убеждает его мужчина. — Ты же Лильку мою одну бросил. Эх, брат, ведь обещал защищать наших женщин…

Вглядываюсь в лицо мужчины и пытаюсь понять, кого же он мне так напоминает. Его глаза кажутся мне смутно знакомыми… Ломаю голову над тем, где я могла его раньше видеть. Точно не вживую. Возможно, он просто на кого-то сильно похож, а возможно…

— Смотрите!

Слышу чей-то крик и поворачиваю голову в указанном направлении. Дыхание прерывается, и кажется, что сердце вот-вот остановится. Совсем рядом я вижу немцев. Их целая тьма!

И я понимаю, что отряд партизан обречен. Их заметили, деваться некуда. Поздно.

Чувствую, как Тихон толкает меня в спину.

— Беги, — шепчет мне мальчишка и еще ощутимее толкает меня.

Начинается перестрелка. Оглушенная выстрелами, мчусь по лесу, не разбирая дороги. Бегу, не чувствуя ног, оставляя за спиной партизан и немцев. Страх не дает мне остановиться, и в ушах звенит. Тихон остался там, а я убежала…