Когда закончится война (СИ)

— Лиля! — кричу я, подбегая к ней. — Быстро бери девочек и уходи! Здесь больше нельзя оставаться… Уходите, пока не поздно!

Лиля смотрит на меня тревожным, обеспокоенным взглядом. Теребит в руке платок и почти не дышит.

— Подожди минутку, — шепчет она побелевшими губами. — Павел там?

Да, она все поняла. Смотрит на меня широко открытыми от ужаса глазами и ждет ответа.

— Да, — тихо отвечаю я и, минуя тетю, прохожу в дом.

Вбегаю в комнату Лили. На аккуратно застеленных кроватях сидят Верка и Люба.

Хватаю с полки старый отцовский рюкзак и стремительно складываю в него самые необходимые вещи. Лекарства, остатки еды — так, на всякий случай. Потом поворачиваюсь к Лиле и всовываю рюкзак в ее холодные пальцы.

— Сколько их? — заглядывая мне в лицо, спрашивает тетя, и я, не выдержав ее взгляда, опускаю глаза.

— Много, — вру я и настойчиво повторяю: — Уходите…

Лиля немного успокаивается. По крайней мере, ее ступор проходит, и она начинает действовать.

— Где Катя?

Лиля, кинув на меня удивленный взгляд, недоуменно произносит:

— Разве она не с тобой?..

Смотрю на тетю и никак не могу вникнуть в смысл ее слов. Неужели это значит, что Катя здесь так и не появлялась?.. Но где же она тогда?

— Так, — рассеянно провожу рукой по волосам, лихорадочно соображая, куда она могла деться. — Лиля, — поднимаю на нее глаза и твердым голосом произношу: — Я найду Катю, и мы к вам присоединимся, ты меня поняла? Только, прошу тебя, не теряй времени — уходи прямо сейчас! И, пожалуй-ста, будь осторожнее.

— Хорошо, — шепчет Лиля, прижимая к себе дочь. — Только ты тоже будь осторожнее…

Киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Выходим из опустевшего и такого чужого теперь мне дома. На улице так же нет ни одного человека. Ставни окон у многих домов закрыты. Наверно, немногочисленные уцелевшие жители Листеневки, услыхав шум, попрятались по домам.

Оборачиваюсь на своих женщин. Вот за что я люблю Лилю — так это за то, что она даже в самой страшной ситуации способна действовать оперативно. Она стоит на крыльце, прижимая к себе Любу, а к ее ногам жмется моя сестра. Ее глаза смотрят на меня внимательно и как-то слишком по-взрослому.

— Мы будем ждать тебя у дороги, — тихим голосом произносит Лиля, глядя мне прямо в глаза.

Почему-то именно в эту минуту она показалась мне совсем девчонкой. Да ей едва ли больше двадцати!.. Красивая, стройная. Ей не место на войне. И Катьке тоже не место…

— Я вернусь, — почти не слышно обещаю я и чуть громче добавляю: — Мне нужно найти Катю…

Лиля сдавленно выдыхает и чуть заметно улыбается. Потом крепко сжимает в своей руке маленькую ладошку Веры и спускается с крыльца.

Гляжу им в след, пока они не скрываются за поворотом. А потом разворачиваюсь и бегу совсем в другую сторону.

Снова в лес.

***

Мысль о том, что Катя сейчас где-то в лесу, совершенно одна, не дает мне покоя. Я привык видеть ее где-то рядом. А теперь я даже не знаю, где она и что с ней случилось. Но подсознательно я знаю, что с ней не произошло ничего ужасного. Она жива. Если бы Катя умерла, я бы это почувствовал.

Чем дальше я продвигаюсь, тем отчетливее слышатся звуки перестрелки. Я прячусь за деревьями, не показываюсь на глаза никому. Со спины вообще трудно понять, где свои, где чужие.

Прохожу еще несколько метров. В голове, словно рой пчел, мельтешат разные мысли.

Партизаны хотели выведать обстановку. Для этого они и переоделись в немецкую форму. Но вот только их сбили с толку выстрелы… А Павел, возможно, услышав мой голос, подумал, что мне грозит опасность. И рассекретил отряд. Получается, во всем виноват я…

Вспоминаю Генкины слова о том, что немцы хотели построить на месте Листеневки штаб. Он говорил еще что-то о каких-то документах… Напрягаю память, стараясь собрать мысли в кучу. Будто бы их отдавали на хранение Григорию, или что-то в этом роде… Не помню.

Продолжаю свой путь. Выстрелы звучат уже реже и отдаленнее. С горечью признаю, что силы неравны, и игра отнюдь не в нашу пользу. А я ничем не могу помочь…

А вдруг?..

Останавливаюсь в нерешительности. Что, если уничтожить все вещи фашистов? Они наверняка не ожидали того, что сюда прибудут партизаны и, хоть немцы и заметили наших раньше времени, все равно были не подготовлены. А это значит, что, скорее всего, все важные документы так и остались в их убежище — заброшенном доме на краю села.

В нерешительности переминаюсь с ноги на ногу. Что же будет лучше предпринять — искать Катю или вернуться назад и попробовать исполнить свой замысел? Какое-то время я напряженно размышляю, а потом все-таки принимаю решение вернуться назад. На счету каждая секунда, кто знает, сколько времени мне придется искать ее? Внутренний голос подсказывает мне, что она и так не пропадет. В любом случае, я продолжу ее поиски позже.