Когда запоет соловей

Похоронить карлика даже не пытались – не было ни инструментов, ни сил. Тело просто завернули в плащ Грижмора и погрузили на кобылку. С этим печальным грузом и постучались в двери местного старосты.

Несмотря на то, что его односельчане по деревенской привычке поднялись спозаранку и по дорожкам, которые развезло в бурую жижу, уже сновали люди, бросая настороженные взгляды на незнакомцев, староста еще спал. Дверь открыла красномордая старуха и с недовольным видом грубо осведомилась о цели визита.

Вместо ответа Грижмор сбросил тело карлика на пол, и из-под плаща показалось жуткое мертвое лицо. Старуха неожиданно тонко взвизгнула и скрылась в глубине дома, откуда вскоре послышались тяжелые шаги. К гостям с встревоженным видом поспешно вышел староста – пожилой человек с пушистыми усами и окладистой бородой, со сна торчащей в разные стороны, равно как и густая шапка темных с проседью волос.

– Зачем вы вывалили мне это на порог? – вместо приветствия взревел он, мгновенно оценив обстановку.

– Я Ольга Мельнер, владею поместьем недалеко от Тройве, – холодно представилась женщина, вторя недружелюбному тону хозяина дома. – Пропали мои дочь и внук. Люди говорят, что в последний раз с ними видели карлика и мужчину в широкополой красной шляпе. Они шли в сторону вашей деревни. Ночью мы нашли этого беднягу мертвым на тракте.

– А я здесь при чем? – со злостью спросил староста, чье морщинистое лицо по мере рассказа Ольги заливалось краской.

– При том, что хозяин красной шляпы, вероятно, где-то в Кинлеже, – вмешался в разговор Грижмор. – А еще после визита этой парочки в Тройве и Бринте находили мертвых девушек.

Староста нахмурился и нехотя кивнул:

– Я слыхал об этом.

– Велите опросить людей, – мягче произнесла Ольга. – И надо что-то сделать с телом.

Староста пригладил растрепанную шевелюру и кивком пригласил путников зайти.

Вскоре по дому загрохотали башмаки многочисленных посетителей. О страшной находке решили известить выездного судью, ныне пребывавшего в Веенпарке. До той поры покойника условились не хоронить и спрятали тело в погреб.

С опросом получилось сложнее – деревня была большая, и организовать народ, уже занятый работами в яблоневых садах, окружающих селение, быстро не получилось. Лишь к обеду выработалась хоть какая-то система: отобрали десяток ловких парней и пустили их по дворам.

Но первый результат пришел не от них. Старый Грижмор, отпросившись пропустить кружечку-другую в трактире, вскоре вернулся, запыхавшись, вместе с хозяином заведения, молодым еще мужиком, кривым на правый глаз.

– Говорит, видел красную шляпу! – с порога выпалил старик.

Ольга, все это время задумчиво простоявшая у окна, резко повернулась к пришедшим.

– Говори, Стефан, – потребовал староста.

– Да что говорить-то… – трактирщик замялся. – Поздно было, я закрывался уже. Он вошел, спросил кружку пива и постель. Ну, пива-то я ему налил, а постель стелить не стал, больно вид у него был…того… Ну, бродяга в общем. Откуда ж у такого деньги? А мне белье свежее жаль… Короче, не пустил я его. Разрешил в конюшне переночевать. Так он мне, подлец, в отместку кучу медяков насыпал, – мужик с досадой вынул из кармана кожаного фартука горсть тусклых монет. – А утром уже и след его простыл.

– У него было с собой оружие? – спросила Ольга.

– Да какое там оружие, госпожа, – рассмеялся трактирщик. – Палка была. Ну, вроде посоха, на конце заостренная. Конечно, ежели чего, то и такой можно хорошенько отдубасить. Но меча или что еще вы имеете в виду, у него точно не было.

– Как он выглядел? Кроме шляпы, имелось что-то примечательное в его внешности? – продолжала расспрашивать Ольга.

Мужик пожал плечами.

– Да я толком его и не разглядел. Темно было, я свечи уже стал гасить. Шляпа здоровенная, красная, под полями лица не видать. Одежонка потрепанная, старая, башмаки в грязи. Я еще подумал, что после него придется полы отмывать, а девчонка-то моя прихворнула…

– А рост?

Трактирщик задумался.

– Да пожалуй, что невысок. Шляпа здоровая, но сам пониже меня будет.

– Ну а борода длинная? – не успокаивалась Ольга.

– Борода? – переспросил мужик, почесал в затылке и усмехнулся. – Бороды-то не было, вот что!

– То есть сам бродяга, одет бедно, но лицо выбрито? – уточнила женщина. Староста насторожился, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Ну, может, щетина-то и была… – замялся трактирщик. – Говорю ж, лица не разглядел, еще шляпа эта. Но бороды точно не было.

– А куда идет, не сказал? – спросил, наконец, и староста.

– На север, – уверенно ответил мужик. – Сказал, что на юге ему делать уже нечего и надо возвращаться на север, в родные места.

– Так и сказал? Делать уже нечего?

– Да, – закивал трактирщик. – Я еще удивился, какие могут быть дела у бродяги. Да и зима скоро, а они обычно на юг идут, где теплее.

– Спасибо тебе, добрый человек, – поблагодарила Ольга и, раскрыв кошелек, вручила ему монету. – Если вспомнишь еще что-то, сообщи мне.

– Все как на духу расскажу, госпожа, не сомневайтесь, – заверил ее обрадованный трактирщик и, беспрестанно кланяясь, покинул дом.