Когда запоет соловей

Капитан признался, что не доводилось.

– Они быстрые, легкие и очень маневренные. Ты готовишься отразить их справа, а они уже летят слева. Ты повернул к ним навстречу, а они уже у тебя за спиной. Что толку от такой здоровенной дуры, если ее с места с трудом сдвинешь?! – с досадой махнул рукой офицер.

Возразить ему друзья уже не успели. Раздался звук фанфар, и на помост, шурша великолепным парчовым платьем, сверкая переливающимися в солнечных лучах драгоценными камнями, стремительно поднялась королева Элеонор под руку с бледнолицым высоким мальчиком-инфантом в коричневом бархатном одеянии, расшитом золотыми листьями. За ними на некотором расстоянии, но все же чуточку ближе, чем полагалось по этикету, ступал Бальдо с торжествующей улыбкой на губах. Когда все, наконец, расселись и на площади воцарилась нетерпеливая тишина, королева величественным кивком дала сигнал к началу смотра.

В центр площадки вышел человек, в котором Никлаус признал главу королевских оружейников. У него была приметная внешность – мелкие ожоги оставили на лице и руках многочисленные шрамы.

– Ваше величество, – звучным голосом начал он и низко поклонился королеве. – Представляю вам новое изобретение нашего цеха, над которым мы трудились целый год. Это было непросто. Доселе наши возможности и знания не позволяли нам изготовить орудие такого уровня. Нам очень помогли приглашенные специалисты… – оружейник осекся под недовольным взглядом Бальдо, поняв, что сболтнул лишнее. – Нет никакого сомнения, что наше изобретение усилит мощь вашего войска и позволит надежно защищать границы королевства.

– Тем более что его восточные окраины так в этом нуждаются, – промурлыкал довольный Бальдо и поцеловал тонкие пальчики Элеонор.

– Ну что ж, показывайте. А мы решим, как и где использовать ваше изобретение, – не обращая внимания на любезности герцога, повелела королева и отдернула руку.

Оружейник ухватил мешковину за край и с усилием потащил, обнажив расположенную на деревянном резном лафете великолепнейшую картауну длиной в несколько метров с коротким массивным стволом. Дуло зияло устрашающей пустотой, как будто мифическое чудовище зевнуло, распахнув пасть, да так и осталось с разинутом ртом. Пушечные бока были натерты до золотого блеска, усилившегося на солнце, от чего у многих зрителей тут же заслезились глаза.

По помосту прокатились возгласы восхищения. Но офицеры, среди которых находились Никлаус и Виктор, молчали. Их давешний собеседник негромко пробормотал:

– Ну что я говорил! Такое орудие послужит в осаде, но против кочевников?..

Оружейник начал торопливо расхваливать свое детище, рассказывая о его преимуществах, но Аллен не вникал в сказанное. Его охватило жгучее разочарование от правдивости слов соседа: пушка, несмотря на внушительный вид, и вправду была предназначена только для осады крепостей. Вероятно, ее можно было бы набить картечью, но в открытом бою да против летучих кочевников капитан не видел ей применения. Но неужели сам Бальдо этого не понимал? Судя по довольному выражению лица, его вполне устраивала картауна.

Оружейник смолк, закончив описывать достоинства новинки. Тогда Бальдо вновь подхватил руку королевы.

– На юге, ваше величество, такую пушку называют джазеб, что в переводе…

– …Соловей. Я знаю, – перебила его королева. – Что ж, хорошо бы посмотреть, как поет ваша птичка.

Возникла напряженная пауза. Оружейник со смущением и тревогой смотрел на Бальдо.

– Вы же продемонстрируете, как стреляет чудо-изобретение? – не обращая внимания на заминку, продолжила Элеонор. В ее голосе зазвенел металл. – Вы, очевидно, подготовили ядра и мишень. Ваши мастера покажут нам дальность выстрела и его силу, чтобы мы поняли назначение орудия и насладились его мощью. Ведь так, герцог?

Она впилась глазами в Бальдо, между бровями у нее залегли две вертикальные полосы, отчего красивое лицо приобрело суровый и даже зловещий вид.

Наступила гробовая тишина. Даже помост перестал скрипеть под ногами зрителей. Никлауса охватило предчувствие, что вот-вот разразится скандал.

– Или вы считаете, что ваша королева ничего не смыслит в артиллерии? Полагаете, достаточно показать ей сверкающую безделицу, на которую было потрачено столько времени и казенных средств, что можно было выучить и снарядить не один десяток солдат? Или вы думаете, что наши враги должны сложить оружие от одного только вида этой пушки? Если, конечно, найдутся силачи, которые сумеют вовремя выкатить ее на поле боя. Я вас спрашиваю, Бальдо! Что. Вы. Думаете. О своей. Королеве? – отчеканила каждое слово Элеонор и уставилась тяжелым взглядом на любовника.

Бальдо побагровел от прилюдного унижения, которым обернулся его триумф. Ярость королевы была для него совершенно неожиданной, и он не нашелся, что ответить, только его прерывистое дыхание слышалось в гнетущей тишине.