Когда запоют мертвецы

Эйрик не стал скрывать от девушки ничего, что касалось их визита в Грайнютоуфт. Правда, сама история получилась короткой. Он описал, как они нашли тело женщины, которая выглядела так, словно уснула на кровати, поведал, что под воротом и рукавами кожа была синей, почти черной. Лауга выслушала историю молча, задумчиво покуривая. Потом подняла глаза на Эйрика и спросила:

– Кто же тогда разорвал Корта? Есть у вас мысли на этот счет?

Серая кошка с пушистым хвостом подошла так близко к воде, что случайные брызги замочили ее шерстку. В зубах она несла половину дохлой рыбы, чьи выпученные мертвые глаза с неверием всматривались в прибрежную гальку. Должно быть, кошка все время охотилась около воды, потому что сырость ее не пугала. Она уверенно ступала своими мягкими лапками по камням, пока не юркнула в укрытие.

– Боюсь, мы вскоре это узнаем, – негромко произнес Эйрик.

* * *

К вечеру, вернув телегу владельцам, два друга еще раз внимательно, но безрезультатно исследовали домик Гюнны и вернулись в Хабнир на ночевку. Но быстро стало понятно, что никто на хуторе не желал давать им приют. То ли стараниями преподобного Одда, то ли гневом вдовы Сигрид, но двери домов везде оставались закрытыми для гостей. Одна только Лауга встретила Эйрика и Магнуса как старых приятелей. Она предложила им лежанку на земляном полу – все лучше, чем ночевать под открытым небом. Магнус попытался возразить: мол, ночевать под одной крышей с одинокой молодой женщиной не стоит даже священникам, – но Лауга только легкомысленно отмахнулась. «Никто не узнает», – пообещала она. Эйрик же гостеприимному предложению Лауги противиться не стал. В конце концов, вторая бессонная ночь дастся им тяжелее первой, а лучше бы поднакопить сил.

Магнус опасался, что кто-нибудь заметит, как они прокрадываются в дом вдовы, но у Сигрид проходили бдения у гроба: из приоткрытой двери доносились пьяное пение и детский плач. Хутор окутывали сумерки. Девочка лет пяти сидела на пороге и играла с тряпичной куклой. Проходя мимо, Эйрик ловко подхватил ребенка под мышки и поставил на ноги. «А ну-ка ступай в дом», – велел он и подтолкнул девочку к двери.

Домик Лауги прятался у задней стены дома Сигридур. К удивлению Магнуса, между ними не было коридора, и жилище младшей сестры было как будто отрезано от остальных. Впустив их внутрь, Лауга плотно закрыла двери, чтобы не сквозило, и гостей сразу окружила приятная домашняя темнота. Затем хозяйка зажгла несколько ламп и растопила очаг, бросив туда ворох сухих водорослей.

Дом Лауги оказался чистым и опрятным. Пахло в нем теплыми камнями, свежим сеном и овечьей шерстью. В углу у окна стояла прялка, кровать была аккуратно застелена. Когда воздух в комнате согрелся, женщина сняла шапку, выпустив на волю длинные золотистые волосы, заплетенные в две толстые косы. В мягком свете огня лицо ее казалось нежным и почти детским.

После порции горячего супа Эйрик улегся на пол, подложив под голову локоть, и почти сразу уснул. Магнус всегда восхищался способностью друга проваливаться в сон мгновенно – тот говорил, что приобрел этот талант после того, как получил книгу старика из Бискупстунги.

В ту длинную зиму, как только Эйрик вернулся из Арнарбайли, он стал совсем другим. Магнус не мог точно сказать, что изменилось в поведении друга, но и он, и Боуги это чувствовали. Быть может, поэтому они не испытали ни малейших сомнений, отдавая ему свои страницы волшебной книги. Никто из них по-настоящему не хотел иметь с ней дело.

У Магнуса же уснуть никак не получалось. Он вертелся на жесткой лежанке под равномерное постукивание прялки и тихое пение. Голова была словно набита мхом, мышцы начинало крутить. Промучившись некоторое время, Магнус встал и пересел поближе к очагу с намерением прочитать молитву. Стук прялки затих, и рядом с ним на низком стуле оказалась Лауга. От ее кожи шел тонкий цветочный запах. Она подбросила еще водорослей в очаг и мягко улыбнулась.

– Что вы собираетесь делать, если Гюнна встанет из могилы? – спросила она тихо, чтобы не разбудить Эйрика. Магнус собирался сказать ей, что того не пробудит даже извержение вулкана, но почему-то не стал.

– Сначала попытаемся договориться, – сказал он. – Иногда драугам нужно что-нибудь простое, например, показать, где зарыт клад, или убедиться, что с близкими все хорошо.

– Не думаю, что это тот случай, – заметила Лауга рассудительно.

Магнус покачал головой:

– Если драуг одержим идеей кому-то отомстить, остановить его бывает сложно. Как правило, приходится отрубать ему голову и класть – кхм! – промеж ног…

Он смутился и тут же пожалел о сказанном. Не стоило упоминать о таком в разговоре с женщиной. Впрочем, Лауга и глазом не моргнула. Она так просто принимала все, что говорили Эйрик и Магнус, что последний только диву давался: чудеса для нее словно были в порядке вещей. Даже если бы поблизости открылась скала, а хор аульвов возвестил Gloria, и тогда бы Лауга только подняла брови.