Когда затихнут злые грозы

И Санни, и Эверетт знают, о чем говорят — обо всех шрамах, увечьях и недостатках, которые у них есть. Которые они не осуждают. Которые они безмерно уважают и помнят — у всего есть своя история. Иногда ее не расскажешь вслух, но это молчание не значит, что она не имеет смысла, значения и не хранит боли прошлого, настоящего и будущего.

После сытного завтрака они идут в свою спальню, чтобы отдохнуть перед тренировкой. Комната встречает их прохладой и десятками полутонами морского бирюзового в мебели и декоре. Широкая кровать с воздушным полупрозрачным балдахином, двухместный рабочий стол, сделанный из ракушек и эпоксидной смолы разных оттенков, мягкий коврик, словно сплетенный из течений, люстра, напоминающая осьминога. Его самый любимый цвет. Ее лучший дизайнерский проект. Его воплощение мечты. Ее подарок на все годовщины — и грядущие тоже — их встреч, знакомства и помолвки.

— Включить проигрыватель? — интересуется Санни. Эверетт уже лег на кровать и теперь соблазнительно похлопывает по месту под его боком, приглашая присоединиться к нему. Но она не может так просто расслабиться — ей хочется создать комфорт, настроить предпочитаемую ими атмосферу.

Море.

Бриз.

Непорочные желания о большем, чем они имеют…

— Давай, — кивает он. — Спасибо.

В комнате играет бессмертная классика рок-н-ролла, в сверкающей ткани балдахина переливаются солнечные лучи, за окном продолжается жизнь… Санни и Эверетт же лежат на кровати, переплетая руки.

— Слушай, я думаю, мне стоит снова покрасить волосы. Как насчет арктического?

— В цвет молний? — она заинтересованно приподнимается на локтях.

— Именно.

— Давай посмотрим, какие есть варианты. — Санни достает из-под подушки телефон и начинает искать подходящие идеи. — Мне кажется, тебе синее амбре.

— Согласен. Можно я еще посмотрю? — Эверетт открывает на своем устройстве запрос и продолжает искать. Вскоре он откладывает телефон и замирает, размеренно дыша. Дремлет.

Дневная жара так легко заставляет заснуть, и вскоре сама Санни засыпает, чувствуя себя самой счастливой. Такое часто с ней бывает, когда она дома. Именно здесь, а не где-то в отеле-мотеле, в машине или в палатке. Но стоит ей проснуться, то сказка развевается, подобно призраку орэйджи после уничтожения. Как всегда. С самого пробуждения Санни нервничает, кусая губы, и тревожится, собираясь на тренировку с манекенами.

Не без причин. Она отлично выполняет упражнения, отражая атаки «орэйджи». До боли в мышцах, до щемящего напряжения в теле она старается. Но делает так только Санни, даже Эверетт выкладывается не на все сто процентов, вызывая ее недовольство. Никто не трудится, хотя жара начинает спадать, никто не пытается освоить новые приемы, проработать парные комбинации. Тренер на ее замечания пожимает плечами, не видя в этом никакой проблемы.

В тихой злой ярости заканчивается тренировка. Санни покидает ее без прощаний и уходит в неизвестное направление. Остальные охотники сочувственно смотрят на Эверетта, мол, приходится терпеть такую… Но он понимает: ей нужно время, чтобы остыть. Может, она позвонит своим братьям и отругает их за безделье в учебном центре. Может, наберет родителям и попросит совета. Ей требуется разговор с родными для обретения контроля над эмоциями. И он не будет мешаться, несмотря на прекрасные отношения с семьей Пирс. Ей нужно перевести дыхание, а ему — решить пару вопросов их будущего.

Эверетт идет к главе базе, чтобы обсудить дальнейшую судьбу их союза с Санни. У охотников, конечно же, нет ограничений на отношения во время службы, но пока ты — он, то твое сердце уже занято грозами. Их опасной изящностью, с которой они рассекают небо на куски, масштабностью и поражающей силой. Но сейчас злых молний почти нет. Может, это то самое время? Задуматься о будущем. Начать планировать жизнь вне работы…

Он выходит из кабинета довольным. На улице стремительно темнеет — темно-синяя мгла вытесняет оставшийся солнечный свет. Темно-синяя темнота, почти ощутимая под кончиками пальцев, скользит по всей округе. Темно-синяя чернота несет прохладу, и Эверетт чувствует, как его кожу сковывают мурашки. Но насладиться ими он не успевает, ведь замечает почтовую машину и Санни рядом. Она болтает с почтальоном, попутно забирая большой пакет с отправлениями. Он направляется к ней, помогает донести тяжелую коробку до библиотеки и усаживается на кресло, ожидая, когда Санни решит, чем они будут заниматься дальше.

— Как думаешь, наше письмо уже пришло? — нетерпеливо осматривает стопку она, а после ловко перебирает конверт за конвертом. — Нет. Какая жалость.

— Ты каждую посылку, которую я отправлял тебе, так ждала? — Эверетт усмехается, наблюдая за ней из кресла.

— Не поверишь, но да. Каждый раз, когда очаровательный, галантный друг по переписке слал мне конверт, я считала часы до получения. С самого первого посткроссинга так было. И до сих пор это нетерпение сохраняется, когда мы продолжаем нашу традицию. Хочешь посмотрим на нашу переписку с самого ее начала?

— Она у тебя с собой?

— В комнате. Под кроватью.

— Тогда пойдем. Мне не терпится вспомнить истоки «нас».