Когда зацветает пустыня

— Замолчи! — в ушах зазвенело от собственного крика. — Ты так ничего и не понял! Какая влюблённость? Я тебя люблю! Сильно. Давно. Это не пройдёт! И опять чего-то ждать я не буду!

— Злат… — в отличие от меня он говорил тихо и спокойно, — Если честно, я тоже пока не готов.

Вот значит как? С этого и надо было начинать!

— Сама знаешь, чем закончился мой предыдущий брак… А тут ещё ты говоришь "хочу до смерти". Нет. Хватит с меня одной покойной миссис Огановской. — в его голосе всё ещё сквозила боль потери. И осознание этого сжимало меня стальными клешнями ревности.

— Виталик, молния не ударяет дважды в одно и то же место, если ты об этом.

— Да не только в этом дело, Злат. Я многого тебе не рассказывал. — он горько вздохнул и опустился в кресло. — Ты знаешь, что Джессика оставила особняк матери. Но случилось ещё кое-что. Всё личные сбережения она завещала своему агенту. Нет, ты не думай, что я скуплюсь или ною… Было бы понятней, оставь Джес эти деньги какому-нибудь благотворительному фонду. Но агенту! У меня не укладывается в голове. И наводит только на одну мысль…

— А знаешь, что я тебе скажу? Я не Джессика! И мне не нужны ни твои деньги, ни особняки, ни машины! Достала Джес! Надоела! Постоянно только и слышу от тебя: Джес, Джес, Джес… И то, что ты сказал мне до этого — пустой звук! Всё дело в твоей жене! В том, что ты до сих пор её любишь, Виталик! Даже несмотря на то, что "Святая Джес" наставила тебе рога!

— Златка, прекрати! — он снова завёлся с пол оборота. Как же! Посмела тронуть его драгоценную жёнушку!

— Да что прекратить-то? Ты сейчас отказываешься от девушки, которая любит тебя без оглядки и ждёт столько лет! А с Джес вы через сколько поженились, не просвятишь?

— Какая разница?

— А я тебе объясню какая! Или это меня тоже не касается?

— Чёрт! — он ещё что-то буркнул себе под нос и нехотя признался, — Через два месяца!

— Вау! Вот это любовь, Виталик! — я не удержалась и издевательски зааплодировала. Бесполезно было удерживать слёзы. Невозможно остановить стихийное бедствие, крушащее всё на своём пути. — Неужели ты сам не видишь? Как думаешь, почему я не хотела говорить о нас отцу? — он не нашёлся с ответом. — Да потому что я не знала, о чём должна была сказать! Что у Виталика от меня "кукушку рвёт"? Или, может, что "крыша съехала"? Ты ни разу не сказал, что любишь меня, Виталь! За три месяца ни разу!

— Детка, я люблю тебя! Неужели не видишь? Я же постоянно говорил…

— Нет. Никогда. Я этого очень ждала! Поэтому знаю, что ни разу не сказал. И ты не любишь меня так, как Джес. Недостаточно, чтобы жениться!

— Златка, хватит! — рявкнул он.

— Что хватит? Говорить правду? Может, и дальше молчать и прятать обиду? — меня уже трясло от сконцентрировавшихся в горле и рвущихся наружу эмоций, — Не могу больше молчать, извини. И когда мы ночевали в Лос-Анджелесе, ты привёл меня в комнату для гостей. Не в твою спальню! Точнее, не в вашу с Джес! Святую святых! — рыдания вырывались горячими шаровыми молниями, предварительно обжигая всё внутри.

— Потому что в гостевой окна выходят во внутренний двор, а мы с тобой творили такое…

— Мож-но под-ду-мать, что в-вы с Джес-сикой такого не творили! И-ли тоже пря-т-тались от люб-бопытных соседей в гостевой?

— Златка!

— Не надо, Виталь. Я всё поняла.

— Да что ты поняла, дурочка моя? Я люблю тебя, и Джес тут ни при чём. Ну иди сюда…

— А знаешь, что… Я согласна ещё подождать. Правда. Ждала же восемь лет, потерплю и ещё три недели, — не думала, что мой голос может звенеть, как металл. — Выбирай, Виталик, что ты хочешь: и дальше сохнуть по покойнице или жениться на девушке, которая тебя безумно любит?

— Да ты чокнутая, Златка!

— Да! Чокнутая! Больная на всю голову, сдвинутая на тебе, дурак! — голос звенел в прохладном воздухе гостиной и отталкивался от всех стен, возвращаясь ударами по горящим щекам, — Поезжай один в свои Эмираты, ты же этого так хотел! Чтобы глупенькая дурочка Злата не путалась под ногами! Побудь один, подумай… И возвращайся только в том случае, если готов на мне жениться!

— Не ставь мне условий, девчонка! — взревел он.

— А я и не ставлю! Я просто больше не могу ждать. И, если ты меня любишь так сильно, как говоришь то пойдёшь навстречу. Не вернёшься — пойму… — прерывисто вздохнув, я позволила своему глупому языку выдать мелькнувшую на задворках сознания мысль. — И выйду замуж за Тодда.

— За Тодда? Серьёзно? Смешно!

— Ни капли! У меня даже кольцо есть. — я нервно выдернула из шкафа сумку, в которой до сих пор томилась та самая коробочка. Не тронутая за всё это время.

— Опять придумываешь! — Виталик сверлил глазами тонкий драгоценный метал на моей подрагивающей ладони.

— Нет. В отличие от тебя, Тодд сделал мне предложение не мешкая. И если ты не вернёшься…

— Глупости! — взревел он так, что того и гляди мебель подпрыгнула бы.

— Вот увидишь! Ещё как выйду! Тебе назло! А ты тогда можешь катиться ко всем чертям и своей горячо любимой Джес!

Он сдерживал гнев. Смотрел на меня долго и пристально, не отрываясь и не моргая. Пока не развернулся и не хлопнул дверью так, что я пошатнулась от грохота.