Когда же тленное сие

Алексей Грашин Когда же тленное сие

— О смертные
среди пустоты!
Услышьте же
историю, в которой
нет ни слова правды,
кроме всех остальных,
и нет никакой лжи,
кроме той, что вы не
захотите видеть;
рассказанную мной, коя никогда не
существовала во плоти
и поэтому нетленна,
о событиях столь же странных,
 сколь величественных и прекрасных,
— сказала рассказчица,
улеглась у звёздного
огня и начала свою
дикую песнь,
смертные внимали,
а туманный Прилив окутывал их планеты,
словно сияние
опалов, аметистов
и смарагдов на далёких диких берегах.

1. Лишь краткий миг, но бесконечность в нём горит огнём

Когда-то здесь стоял дом, а теперь на гранитном основании под ветвями разросшегося орешника приткнулась небольшая голубая палатка. Утро высветлило купол неба, звёзды попрятались, и лишь арка Моста на нем осталась такой же яркой, как и ночью. Клапан палатки разошёлся, и из неё вылезла нескладная девочка лет двенадцати. Мраморная кожа на её лысой голове, казалось, сияет собственным светом.

Девчушка куталась в короткое пальтецо. Всё на ней было серого цвета: пальто, брючки, ботинки. Она вдохнула родниковый утренний воздух, прислушалась к голосам птиц, вытянула худые руки-спички и потянулась. В спине у неё хрустнуло. Длинными, как у цапли, ногами она переступила через золу импровизированного очага, и спрыгнула с каменного фундамента в орешник. Через полминуты в кустах зажурчало.

— Э-э-э-эй! — завопила девочка, появившись из ветвей уже с другой стороны палатки. — На чердаке! Подъем! — она шлепнула ладонью по ткани, и в палатке шумно завозились. — Солнечная опасность! Радиация поджарит тебя, как улитку!

Вздохнув, палатка выпустила из себя второго обитателя. Пожилой мужчина походил на девочку, как бывают похожи близкие родственники, включая белизну кожи и долговязость. Глазами, в которых зрачок занимал почти всю поверхность, вытеснив радужку на периферию, он встретился с такими же тёмными глазами девочки и улыбнулся. Морщины на его лице собрались лучиками в уголках рта и глаз.

— Защита, Анна, — сказал он хрипло. — Звезда и правда скоро взойдёт.

Анна проворно натянула на голову облегающую серую шапочку, и вытащила из кармана маску-очки. На свету её прозрачные стекла тут же поляризовались, ртутно блеснув. Маска закрыла ей пол-лица.

— Я наберу хвороста для костра, — сказал мужчина, — а ты разведи концентрат.

— Яволь, камрад, — ответила Анна басом.

Она установила над очагом металлический треножник и прицепила на крючок блестящий котелок. Назойливый звук, подобно жужжанию мухи, завладел на секунду её вниманием, но Анна мотнула головой и полезла в палатку. Таблетки концентрата полетели в котелок, бутыль с водой утробно забулькала, расставаясь с содержимым. Неприятный звук стал громче. Анна прислушалась.

— Ян! — крикнула она. — Ян!

Стрекотание и цокот, доносившиеся со стороны шоссе, сместились в их сторону. Что-то ломилось сквозь кусты прямо к ним. Птицы затихли.

— Полундра! — Анна метнулась за фундамент навстречу растерянному Яну с охапкой веток в руках. Он бросил ветки и сунул руку за отворот серой куртки в тот самый миг, когда из-под деревьев выскочила и вытянулась ввысь гигантская хромированная многоножка.

Шириной метра полтора и длиной все десять, тварь на половину своего роста нависла над Анной и Яном. Головогрудь многоножки украшал выгравированный крест с удлинённым нижним концом. Стрекот стих, лишь пощёлкивали, раскрываясь и закрываясь, многочисленные суставчатые лапы чудища.

— Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы[1], - металлическим голосом прогремела многоножка на староанглийском. В зеркальных масках стоящих напротив людей отражались окуляры камер, расположенных под каждой лапой инсекта. Солнце только-только показало свой край из-за горизонта.

Анне показалось, что напрягшийся было Ян заметно расслабился.

— Мир тебе, — сказал он. — Мы простые путники. Идём к Мосту.

Многоножка сдала назад и втянулась под деревья. Теперь её верхний край был на уровне головы Яна.

— Но не было среди них Сына человеческого… Идите с миром, — сказала она, — среди моря по суше, воды же будут вам стеною по правую и по левую сторону.[2]

Зашуршала трава, ветви сомкнулись — и словно не было никакого инсекта, секущего воздух острыми клинками.

Ян собрал рассыпанные ветки и разжёг костерок под котелком.

— Это трансмех был? — спросила Анна.

— Думаю, да.

— А чего он хотел?