Когда жёлтый карлик выходит на охоту

Я попыталась вырваться, чтобы последовать его совету, но Антон не дал мне этого сделать, вопреки своим же собственным словам. Схватил свободной рукой за затылок и притянул к себе. Я чуть не задохнулась от такого напора, сама вцепилась в его плечи, отвечая на поцелуй. И вся ярость вмиг превратилась в страсть — такой силы, что просто невозможно было остановиться. Выкручивающая что-то в животе, сжимающая пальцы до судорог. Мы много раз целовались раньше, но такого между нами еще не происходило. Это было больше похоже на голод, чем на желание. И полное отсутствие рассудка. А если бы он и появился, то смог бы выдать единственную мысль: у нас обоих пока нет иных путей, кроме как друг к другу. На данном этапе бессмысленно с этим бороться — все равно в любом случае окажемся именно в этой же точке, в которой прямо сейчас вжимаемся друг в друга до боли.

Как выразился бы Булгаков — спасибо, кончено, прощай, Сергей.

Глава 19. Несовместимое с жизнью таянье льда

И куда-то все понеслось неподвластным воле и разуму торнадо. Сергея в кафе уже не было — а я даже не заметила, когда он ушел. Мы с Антоном забрали свои вещи и направились домой. Молча. Потому что говорить больше было не о чем. Он держал меня за руку, иногда притягивая к себе и целуя, куда попадет, но спешил добраться до дома быстрее. А я тряслась всем телом, потому что знала, почему он спешит, хоть вслух это и не обсуждалось. Наверное, он не спрашивал ни о чем, чтобы не получить очередной отказ. Наверное, он чувствовал, что теперь имеет право меня не спрашивать. Но я, начавшая соображать, знала, что иду с ним молча за руку сейчас к самой огромной ошибке в своей жизни. И даже не потому, что я боюсь начала интимных отношений, а потому что я и без того вся… по уши… погрязла в нем.

Эти мысли и заморозили меня в прихожей. Он, поняв мое состояние, встал передо мной, но не начинал давить, ожидая, что я сама решусь. Или просто чтобы насладиться моим дребезжащим волнением.

— Антон… — я должна была сказать хоть что-то, но слова не шли на ум.

— Алина, — он был спокоен и улыбался. Я слышала это, хотя и не смотрела на него. — Я пойду кота покормлю, а ты…

Вероятно, ему слова тоже на ум не очень шли. Неужели и Антон может стушеваться? Меня эта мысль неожиданно обрадовала — мне нравилось, когда он был уязвим. Мы оба предполагали, чем может закончиться сегодняшний вечер, и оба опасались торопить события или все испортить.

Антон вернулся через пару минут, а я так и продолжала тупо стоять в прихожей, не понимая, что должна делать. И он вдруг обнял меня, заставив уткнуться в него носом. Пробормотал в волосы:

— Все, все! Ты ничего не обязана делать и не должна переживать. Ты знаешь, чего я хочу, но я готов подождать еще. Да я уже просто ас в этом деле!

Подняла к нему удивленное лицо, но неожиданно для самой себя заявила почти уверенно:

— Тогда подожди! — я вдруг на самом деле испугалась, захотела отсрочки, кажется, уже неизбежного.

Он улыбался — он совсем не был раздражен, щелкнул меня по кончику носа, а потом туда же поцеловал.

— Хорошо, только успокойся, а то ты сама не своя, — он даже рассмеялся, а потом добавил совсем тихо: — Но при одном условии — больше никаких Сергеев!

Мне до того нравилась его ревность, что я не сдержалась и обняла его за талию, давая себе возможность спрятать лицо от его настойчивого внимания.

— Тогда и у тебя не должно быть других девушек.

— Само собой! — он даже удивил меня такой однозначностью. — Меня уже в монахи можно записывать! Все тебя жду.

Меня эта мысль рассмешила — или это просто напряжение откатывало, вызывая приступ неуместного смеха:

— Это ты мне сейчас встречаться предложил, да?

— Нет! Мы что, школьники, чтобы встречаться? Еще давай и на свидания начнем ходить, как лохи.

Ну кто бы сомневался! Я отлепилась от него и глянула теперь с веселым возмущением:

— Раз так, то и не веди себя, как ревнивый школьник!

Он зачем-то вытаращил глаза, создавая видимость полного изумления:

— Кто ревнивый? Я вообще ревновать не умею!

Я смеялась все громче:

— Серьезно? Тогда чего ты Сергея так возненавидел?!

— Да потому что он лопух! Нашла себе чер-те что! Будь он нормальным, я бы только порадовался за тебя!

Не выдержал моего веселья и решительно направился в зал. Но я остановиться уже не могла:

— И чем же он ненормальный?

— Тупой. Страшный, — Антон плюхнулся на диван, и котяра тут же приземлился к нему на колени. — Представляешь, какие дети от него будут?

— Какие еще дети?! — мой смех ему очень не нравился.

— Уродливые и белобрысые! Бр-р-р!

— Ну ты и придурок! Я сама блондинка! — даже смеяться от такого наезда перестала, а настроение очень быстро меняло окраску.

— Бр-р-р-р-р! — еще решительнее повторил он, не найдя других аргументов. — К тому же и носатые!

— Идиот.