Когда жизнь подкидывает тебе лимоны

— Да, конечно, — бормочет он. — Еще немного. — И продолжает просматривать документы.

Воскресный день в обществе Пенни был замечателен хотя бы тем, что разжег во мне очередную искру гнева. В конце концов, когда ее сердце было разбито, она не упивалась жалостью к себе, а напилась и забросала машину яйцами.

Подруга трескала трубочку с кремом в книжном кафе, потому что ей так хотелось. И пусть это плохо кончилось, но суть в том, что ей наплевать на последствия. Надо брать пример с Пенни, решаю я.

— А я не хочу, чтобы ты занимался этим здесь, — рявкаю я.

— Да? — Энди удивлен и принимается собирать свое барахло.

— И еще хочу спросить, — продолжаю я с колотящимся сердцем, — у тебя есть причины не пускать Иззи к себе на квартиру?

— Э-э, вообще-то нет, — он недоуменно моргает.

— Потому что если они есть, то лучше тебе сказать об этом, а не вешать мне лапшу на уши.

— Хорошо. О господи, — Энди качает головой так, точно я веду себя неадекватно, — просто там мало места.

— Да ну?

— Ну да! — Он хватает набитую бумагами коробку и направляется к двери.

Я чувствую, что на подходе приступ гормональной ярости, который мне неподконтролен, и принимаюсь медленно и глубоко дышать, чтобы успокоиться.

— Я не собираюсь отпускать ее к тебе с ночевкой, — говорю я. — Просто погостить, чтобы она могла увидеть, где ты живешь. Думаю, ей будет полезно.

— Почему? — Он хмурит лоб, и это выглядит почти комично.

— Это удовлетворит ее любопытство, разумеется. Так она будет знать, что ты живешь в хорошем месте и ей там рады.

— Так-то оно так, только там действительно тесновато, — говорит он, укладывая назад аккуратно подстриженные волосы, в которых просвечивает седина.

— Она еще маленькая, как-нибудь влезет, — отрывисто говорю я, и тут в комнату заходит Иззи. — Солнышко, ты должна быть в постели, — начинаю я, но дочь пропускает мои слова мимо ушей.

— Мы проходим сантиметры в школе, — объявляет она. — Во мне один метр и двадцать два сантиметра — точь-в-точь как у Мейв.

— Да что ты? — шумно изумляется Энди, вставая. — Вау! Я понятия не имел, что ты такая высокая…

Она упирает руку в бедро.

— Почему я не могу прийти к тебе домой, папочка?

— Ох… — Муж бросает в мою сторону взгляд, в котором читается: «Спасибо большое, что втягиваешь дочь в наши разборки». Можно подумать, что это моя вина. — Мне просто нужно кое-что разобрать и навести порядок к твоему приходу, заинька.

— По мне, и так сойдет, — хмурится она.

— Нет, не сойдет, — у него краснеют щеки и в каждом движении чувствуется сильное желание убраться вместе с барахлом отсюда подальше.

Я выхожу за ним к машине.

— Энди?

— Я не в настроении, — пыхтит он, захлопывая крышку багажника.

— Не в настроении для чего?

— Для допроса…

Я смотрю на него — это человек, который поднял целую бучу из-за булочек без масла, и это притом, что в мире столько голодных, которые обрадовались бы простой печенюшке из больничной столовой, а еще он месяцы напролет мне врал как сивый мерин. И как меня угораздило влюбиться в него? Я что, белены объелась?

— К тебе дочка просится, — рявкаю я, — а не, блин, герцогиня Кентская… — Я разворачиваюсь на каблуках и двигаю назад к дому.

— Вив! — кричит он мне в спину.

— Что? — я оборачиваюсь и гневно смотрю на него.

— Пожалуйста, не надо так бурно реагировать. Мы можем поговорить минутку?

— Я ухожу. Иззи нужно быть в кровати.

— Всего одну минутку.

Я тяжело вздыхаю и плетусь обратно к машине.

— Слушай… — Он замолкает. — Извини, пожалуйста. Я ее приглашу к себе, но только не сейчас, хорошо?

— Как угодно, — уже спокойнее буркаю я.

— Но, м-м… Я действительно хотел тебя кое о чем попросить. — Он снова замолкает. — Ты не против, если я увезу ее на недельку?…

— На недельку?! — восклицаю я. — То есть на целую неделю?

— Э-э… да, — кивает Энди. — Само собой, я пока не говорил ей об этом. Хотел сначала с тобой обсудить.

— Ясно, — я чувствую внутри пустоту. Значит, теперь у нас так — мы возим дочку отдыхать по отдельности. Ну, разумеется. А что еще я хотела? — Да, конечно. И куда ты думаешь поехать?

— К Льюису с Ниной. Там затевается общий сбор.

— На целую неделю?

Льюис — самый младший брат Энди. Они с женой владеют известным рестораном на берегу Лох-Файн. Нередко считается, что Северо-Шотландское нагорье — это рыба с картофелем фри и пироги на ужин — словом, углеводы с кетчупом и уксусом, но «Гнездо» — очень стильное заведение, где бородатые официанты хипстерского вида подают критмум и разные съедобные цветочки. За годы совместной жизни мы неоднократно там бывали, провели немало счастливых дней в их симпатичном беленом коттедже и плавали на лодке по озеру.

Я стараюсь не думать о том блаженном времени, а Энди между тем продолжает:

— Помнишь, они строили шале? Правильнее было бы сказать, экотуристические домики…

— Смутно. — Должна признать, в последнее время у меня были другие темы для раздумий.

— Так вот, их наконец доделали. Замысел в том, что все останутся на неделю, а под конец в ресторане будет большой праздник.

— Все? — У меня екает в груди.

— Ага. Мама с папой и вся орава…