• «Ключевые» модели периода расцвета бренда. Проводить изыскания по этой теме было особенно увлекательно. Я считала, что «Мисс Пятница» специализировалась в основном на платьях и комбинированной одежде, но, оказывается, аксессуары тоже играли большую роль: сумочка «Джинти», широкополая шляпа «Карли», поясок «Рита» из рыжей замши. А какой был трикотаж — нет слов! Помимо симпатичных свитеров и маек, выпускались шерстяные платья, вязаные топы и, наконец, легендарное пончо «Пиппа» — взрыв красного, оранжевого и желтого цветов, с экстравагантной бахромой по низу и помпонами на горловине. Пончо украшало обложки всех журналов, было непременным атрибутом гардероба моделей и знаменитостей и олицетворяло самый дух «Мисс Пятницы»: весело, ярко, живо. Без «Пиппы» нам никак не обойтись — оно должно быть на афишах и всех рекламных материалах. Если за ним придется ехать в Корнуолл, значит, так тому и быть.
• Как будет проводиться сам показ (с помощью моделей из местных агентств? И, возможно, женщин старшего возраста, которые в прошлом носили эту одежду?)
• Затраты: сложно прикинуть, но по мере того как летят ночные часы, я чувствую, что со мной что-то происходит, внутри что-то крепнет: это пронзительная радость, которую я не испытывала давным-давно. Чего бы мне это ни стоило, я должна это осуществить. Подобно тому, как Пенни «просто» создавала свои наряды «из головы», мне нужно «просто» убедить музейных бонз в том, что это будет потрясающее мероприятие и что они будут полными идиотами, если откажутся.
Глава двадцать четвертая
Предложение закончено — я шлифовала его до глубокой ночи, отвлекаясь на периодические крики Лары по соседству. Пожалуй, я им довольна. В нем, безусловно, чувствуются мой энтузиазм и увлеченность. Под конец я совсем разошлась — расхвалила Пенни на все лады, какая она выдающаяся местная достопримечательность, не оцененная по заслугам — по крайней мере в последние годы.
В обеденный перерыв я отправляю предложение Айле. Мы договорились, что она пробежит его глазами, подправит, если нужно (поскольку лучше меня владеет музейной терминологией), а потом отнесет коллеге, уполномоченной решать вопросы о проведении временных выставок и мероприятий.
В ожидании ответа Айлы я вся как на иголках. Голова снова «ватная» — это из-за нее я тогда уронила ключи в почтовый ящик, — Роуз весь день на совещаниях и требует то чай, то кофе. Я мухой ношусь туда-сюда с подносами, наконец она бросает на меня взгляд и вспоминает про печенье:
— А что, Вив, рассыпчатые хлебцы еще остались?
На часах больше половины пятого, когда от Айлы приходит сообщение: «Правка не нужна, все идеально. Сейчас распечатаю и, как только будет ответ, сразу сообщу. Ты — молодец!»
Рабочий день близится к концу, я вся в радостном возбуждении, и тут у моего стола останавливается Роуз.
— Ну как, все в порядке? — спрашивает она.
— Да, все хорошо, спасибо.
Роуз внимательно смотрит на меня, точно я что-то сделала с собой, не то с лицом, не то с волосами, а с чем именно, она не может взять в толк.
— Спасибо, что действовала так расторопно. Я про чай и кофе.
— Нет проблем, — говорю я.
— И спасибо, что решила вопрос с PowerPoint.
— Сущие пустяки, — я улыбаюсь ей, Роуз идет к выходу, но потом оглядывается.
— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я ценю твои усилия, — говорит она, встречаясь со мной взглядом, потом вскидывает на плечо ремешок кожаной сумки и направляется к лифту.
Я знаю, что прошли всего сутки. Люди они занятые и, разумеется, ответят не сразу. Но день уже на исходе, а от Айлы по-прежнему ни слуху ни духу. Когда-то я также смотрела на телефон в ожидании звонка от мальчика или кого-то еще, и папа, перехватив мой негодующий взгляд, заметил с улыбкой:
— Телефон никогда не звонит, если на него смотреть.
— Отстань от нее, — одернула его мама. — Так ты делаешь только хуже.
Он взглянул на меня и усмехнулся:
— Я могу сделать звонок или лучше не занимать линию?
В этом был весь папа — мягко подтрунивающий и умеющий вызвать у меня улыбку даже в гневе. Но сегодня пятница, 13-е, и хотя я не суеверна, но, может, оно и к лучшему, что новостей нет?
Я на работе и не могу постоянно проверять сообщения, поэтому прячу телефон в ящик стола.
По-прежнему никаких известий из музея. Вряд ли уполномоченные принимать решения сегодня вообще на месте, а за горсткой посетителей, любующихся керамикой, присматривает дежурный администратор. Мне ли не знать их порядки. Персонал там услужливый, крутится рядом, все показывает и рассказывает — про корсеты, расшитые драгоценными камнями, и миниатюрные костяные гребешки — из лучших побуждений, хотя порой хочется просто побродить и чтобы никто не мешал. Напомнив себе, что нет смысла то и дело проверять сообщения, я снова принимаюсь за поиски комиссионных магазинов, чтобы дополнить перечень, и с восторгом обнаруживаю пару вещиц на