Когда жизнь подкидывает тебе лимоны

Это правда: проект развивается стремительными темпами и поглощает все мои силы. Наверху, подальше от цепкого взгляда Пенни, у меня уже собралась приличная коллекция моделей, и каждый день появляются все новые зацепки для поисков, а порой и вещицы «Мисс Пятницы». Я больше не выживаю изо дня в день — я снова живу. И хотя Энди сегодня нарисовался, шатался по дому и донимал моих подруг, день рождения Иззи удался, и всё это благодаря мне, а также помощи Ника и Джулз. Я горжусь Иззи — и собой, — что мы справились с этой новой ситуацией.

— Я очень рада, что вы пришли сегодня, — говорю я Нику и встаю, чтобы взять нам по куску торта, который мы принимаемся есть.

Он тепло улыбается и встречается со мной взглядом.

— Я получил большое удовольствие, особенно от приготовления тостов с маршмеллоу.

— Вы определенно знаете в этом толк, — поддразниваю я его.

— Это требует огромных навыков! — смеется он. — И напоминает мне о той поре, когда я сам был скаутом.

Я аккуратно подцепляю глазурь с торта.

— Вам нравились все эти развлечения на свежем воздухе?

— О да. Мама всегда была по горло занята, и я обожал проводить время в лагерях. Так было здорово вырваться в горы и побеситься на природе. Я был единственным ребенком и хотел только одного — оказаться в компании сверстников.

— Могу себе вообразить, — улыбаюсь я, представляя его в виде патлатого пацана. — Что касается отдыха, мои родители были люди очень консервативные — из года в год мы отправлялись в мини-гостиницу миссис Уилки на острове Арран. Папа был заядлым рыбаком, поэтому мы брали в аренду лодку и питались на берегу жареной скумбрией.

— Звучит идиллически, — с улыбкой говорит Ник.

— Теперь я это понимаю. А в то время чувствовала досаду, особенно когда вошла в подростковый возраст и все мои подружки улетали в Испанию или в Грецию, а когда снова начинался учебный год и меня спрашивали: «Что ты делала на каникулах, Вив?», я отвечала: «Потрошила рыбу!» — Ник смеется. — Разумеется, когда мама с папой ушли друг за другом, я отдала бы все на свете, лишь бы оказаться под моросящим дождем на берегу в Ламлаше, перепачканной чешуей и рыбьими потрохами.

Ник кивает:

— Мама сказала, что ваши родители умерли довольно рано. Должно быть, это было сильным ударом.

Я смотрю на него — это неожиданно и вместе с тем приятно, что она рассказывала ему какие-то подробности про меня.

— Это казалось ужасно несправедливым, — соглашаюсь я. — Они даже не вышли на пенсию. Мама работала учителем естествознания, а у папы был салон свадебной фотосъемки. Они постоянно говорили о том, что уедут из Глазго, купят маленький коттедж в Норт-Берик и на склоне лет будут наслаждаться жизнью на берегу моря. Мама собиралась заняться живописью, и они мечтали завести собаку. Отец хотел купить маленькую шлюпку…

— Словом, у них была масса планов, — мягко говорит он.

— Именно так, — я допиваю кружку. — А что ваш отец? — спрашиваю я и тотчас спохватываюсь: — Если это, конечно, не секрет…

— Ничуть, — заверяет меня он, — хотя рассказывать почти нечего. Вам известно, что он уехал в Канаду?

— Да, Пенни говорила.

— Поэтому в детстве я с ним почти не виделся, — он криво улыбается. — Судя по всему, он не семейный человек, хотя мама старалась уберечь меня… от всех подробностей их совместной жизни. Скажем так — я не знаю, сколько единокровных братьев и сестер у меня есть… — Он замолкает, потому что на кухне появляется Иззи в новой пижаме и выпучивает на него глаза.

— Вы не знаете, сколько у вас братьев и сестер?

Ник смотрит на меня, потом на нее и смеется.

— Это немного сложно объяснить, Иззи.

— Почему? — спрашивает она.

Он делает паузу, явно раздумывая над тем, как лучше ответить.

— У моего папы, э-э, были другие подруги, после того как они расстались с моей мамой…

Дочка морщит лоб и переводит взгляд на меня.

— А почему вы не спросите его…

— Мы редко разговариваем, — быстро говорит он, — в Рождество, на его день рождения и в подобных случаях. Всегда как-то момент неподходящий для вопроса: «Слушай, папа, а сколько у тебя детей?»

Я хихикаю и поворачиваюсь к Иззи.

— А я спросила бы, — говорит она.

— Знаю, дорогая, — говорю я, — а теперь перестань доканывать Ника и иди спать. Уже очень поздно.

Я веду ее назад в лагерь, а когда возвращаюсь, Ник объясняет, как я и ожидала, что его отец сам толком не знает, сколько у него отпрысков, «хотя, когда он брал меня с собой в Ванкувер, там уже было еще двое…».

— Вы ездили в Канаду?! — восклицаю я.

— Да, всего один раз, когда мне было четыре года. Ему вдруг приспичило стать хорошим папочкой или, по крайней мере, создать такое впечатление у своей новой подружки. К счастью, приступ оказался недолгим. Просто моча в голову ударила, — он улыбается, внимательно глядя на меня серо-голубыми глазами, и со мной начинает что-то происходить, возможно, это сердце? Оно как-то… сжимается, дает мне понять, что оно есть и по-прежнему функционирует.