Когда журналисты были свободны

Однажды я совершенно случайно узнал, что в России есть свободная телевизионная частота. Не первый канал, не второй, не учебный. Еще один. Полностью «готовый к употреблению». Только он не используется.

Канал, зарезервированный для КГБ. И вроде бы во времена Советского Союза КГБ действительно этой частотой пользовался. Но потом что-то пошло не так – и «контора» от этой частоты отказалась, передав ее в ведение Министерства обороны.

Военные «подарок» приняли, но что с ним делать – не придумали.

Словом, она просто была. Представьте, что между Москвой и Санкт-Петербургом построили бы отличную широкополосную дорогу – но по ней бы никто не ездил, потому что о ее существовании не стали сообщать. Или в городе, где не хватает больниц, возвели новую современную больницу, наполнили ее оборудованием, но так бы и оставили без персонала и пациентов.

Или… – да, или в стране открыли бы телевизионную частоту и не использовали ее по назначению.

– Александр Анатольевич, мне кажется, это совершенно нерационально: иметь свободную частоту и не пользоваться ею, – я сидел в кабинете заместителя министра связи СССР Александра Иванова и рассказывал ему про то, что он знал лучше, чем кто бы то ни было.

Несмотря на то что в начале 1992 года СССР де-факто уже распался, Иванов все еще назывался заместителем министра связи СССР, а не Российской Федерации. И, несмотря на то что я пришел к нему как к чиновнику, Иванов в первую очередь был человеком военным. Точнее, военным связистом.

Мне не пришлось ничего рассказывать ему про частоту – он и без меня все знал.

– Но нельзя просто взять – и передать ее вам. – По голосу Иванова было понятно: в принципе, он меня поддерживает.

– Согласен, – я кивнул. – Но можно разыграть ее на конкурсе.

– Хорошо. Готовьте документы.

Иванов мог бы ответить: «это не в моей компетенции» или «мы должны вынести этот вопрос на повестку, создать комиссию, рабочую группу». Он мог бы найти миллион вариантов, позволяющих ему снять с себя ответственность.

В начале 90-х время было такое, что приходилось все решать быстро. И люди были такими, что не боялись брать ответственность на себя. Я до сих пор благодарен Александру Иванову за то, что он не «замылил» этот вопрос.

Так началась история ТВ-6. Первые шаги мы делали с Нугзаром Попхадзе и Олегом Орловым – каждый из них внес неоценимый вклад в это новое для нашей страны дело…

На федеральную конкурсную комиссию тогда заявились три сильных претендента: я со своей идеей независимого телевидения, газета «Аргументы и факты» и неизвестная мне компания под названием «Северная корона».

И «АиФ», и «Северная корона» стали для меня не то чтобы неприятной неожиданностью, но радости от появления конкурентов я, конечно, не испытывал. При этом я понимал Владислава Старкова, главного редактора «АиФ». Газета тогда была популярной настолько, что ее тираж даже вошел в Книгу рекордов Гиннесса. В 1990 году он составил более 33 миллионов экземпляров – самый большой тираж печатного СМИ за всю историю человечества.

Конечно, Старкову уже было тесно в газетных рамках. Он чувствовал, что редакция должна развиваться дальше, – и решил, что новым вектором развития станет телевидение.

Он был сильным соперником.

А мне нужна была ТВ-частота.

Не скажу, сколько водки выпили вместе, но с Владиславом Старковым мы все-таки договорились: если конкурс выиграет он – его редакция будет давать «зеленый свет» моим проектам. Если выиграю я – «зеленый свет» загорится для «АиФ».

С загадочной «Северной короной» все оказалось по-другому. Я выяснил: эта организация оказалась связана то ли с бизнес-университетом, то ли с православной церковью. В любом случае предполагалось, что с экранов ТВ она должна будет нести духовные ценности. И она таки смогла выторговать два часа ежедневного эфирного времени на канале ТВ-6.

Да, я выиграл в том конкурсе. Я – и частично «Северная корона».

Забегая вперед, расскажу: история с «Северной короной» произошла удивительная. Те два часа ежедневного вещания, что отдали «Короне», ломали мне весь эфир. Мы очень тщательно выстраивали свою сетку, долго выверяли, какая программа пойдет первой, какая – вслед за ней. Нужно, чтобы все узелочки были правильно завязаны, чтобы зритель, заканчивая смотреть одну программу, уже предвкушал следующую.

И мы видели, как от передачи к передаче рос охват зрителей – а в 15.00, когда «власть» ТВ-6 заканчивалась и наступало время «Северной короны», он резко падал.

Инородная – и по стилю подачи информации, и по темам, и по качеству съемок – телекомпания «выключала» наших телезрителей. И не приводила своих.

Через год-полтора, когда моим бизнес-партнером уже стал Борис Березовский, мы договорились с ним поехать к отцу Питириму, митрополиту Волоколамскому и Юрьевскому и руководителю издательского отдела Московской патриархии.

Разговор нам предстоял сложный: мы хотели убедить одного из самых влиятельных людей в РПЦ отказаться от вещания на ТВ-6 и обсудить другие варианты сотрудничества. Я приехал вовремя, отец Питирим меня уже ждал. Березовского не было.