Когда звезды чернеют

Она была «медиумом» — ее слово, — способным видеть будущее в снах и образах, которые возникали, когда у человека были неприятности: скрючился у ванны, неудачно поскользнувшись, или пытается сменить спущенное колесо на обочине дороги… Все они были реальными людьми, насколько я понимала, но в основном незнакомцами. Иден просто была чем-то вроде приемника изображения: вспышки телеграфированной паники, словно ее подсознание было чем-то вроде космической телефонной линии. Временами она вмешивалась или пыталась, когда события случались поблизости, с людьми, которых она могла опознать, и не слишком далеко в будущем или прошлом. Однако никогда не встречала себя в этих видениях и считала это большим облегчением.

— Я не хочу знать, что со мной случится, — однажды пояснила Иден. — И не знаю, кому такого захочется.

— А если ты сможешь остановить это будущее? Сделать что-то иначе?

Она слабо пожала плечами, склонившись над миской, в которой вмешивала темные кнопки изюма и пекан в бледное хлебное тесто.

— Это так не работает.

— Никто ничего не может изменить, да? Вроде судьбы?

— Нет, Анна, я не имела в виду судьбу. Я говорю о характере. Мы делаем то, что делаем, потому что мы те, кто мы есть.

Ее слова пронеслись сквозь меня, как полированные камешки.

— У тебя были сны обо мне?

Иден подняла взгляд. Я уловила краешек беспокойства, прежде чем она стряхнула его, словно вымела мусор из угла.

— Иногда.

Мне было страшно задать следующий вопрос. Он висел, тяжелый, пока я смотрела на нее.

— Анна, о чем ты хочешь спросить? — ее голос был нежным и терпеливым.

— Ни о чем. Просто… Как думаешь, я хороший человек?

Ленора внезапно издала странный звук со своего кресла, почти зарычала, и я вздрогнула. В такие моменты мне казалось, что эта птица слишком много знает, что она способна чувствовать вещи.

— Неважно, — отступила я.

Иден открыла духовку и поставила туда противень, потом села рядом со мной за кухонный стол, развязывая фартук, чтобы положить на колени. На пол, как пыль, полетели кусочки муки, но она их не замечала.

— Анна, ты думаешь о брате и сестре? Если хочешь, мы можем попытаться найти их. Должно быть, ты все еще сильно о них тревожишься.

Ленора хлопнула здоровым крылом и начала чистить клювом перья, расправляя их и укладывая. Мне это показалось рассчитанным поступком. Как будто она притворялась, что не слушает, но на самом деле начала внимательно следить за разговором.

— С ними же все хорошо, правда?

— Не знаю, — мягко сказала Иден. — Сколько им сейчас?

— Восемь и девять.

— А. Ну, есть только один способ выяснить это. Давай позвоним Линде. Может, у тебя даже получится их навестить. Я не сомневаюсь, такие встречи организовывают.

У меня резко сдавило бок, прямо под ребрами.

— Я не думаю, что хочу их навестить. Не прямо сейчас. Но ты можешь спросить. Позвони миссис Стефенс. Я была бы рада знать, что у них все о’кей.

— Конечно, солнышко. — Она подобрала завязки фартука, скомкала его в руках, задумавшись. Потом заговорила: — Я ничего не знаю об этих детях, но могу сказать, они не винят тебя за то, что случилось.

— Откуда ты знаешь? — я не могла поднять взгляд.

— Потому что ты не виновата.

У меня горели щеки, сдавило горло. Больше всего мне хотелось не заплакать. Только не перед Ленорой, которая никогда этого не забудет.

— Ну… неважно.

— Нет, Анна, послушай меня. — Иден наклонилась и взяла меня за руку. — Это важно. Иногда взрослые не справляются. Я думаю, твоей маме было очень больно. Я не знаю точно. То, что случилось с твоей семьей, могло произойти, потому что ей было очень больно или потому что мир взвалил на нее больше, чем она могла вынести. Или, черт, еще по куче причин. Но не из-за тебя, милая. Ты не сделала ничего плохого.

Я отчаянно хотела поверить ей, но это было трудно. Ее руки держали мои ладони, словно предлагали что-то понести ради меня. Если только я позволю.

— У тебя бывают видения о Хэпе? — если б я не сменила тему, то совсем развалилась бы.

Ее взгляд мягко обежал меня, наполненный любовью и принятием.

— Слишком часто. Вот это я изменила бы, если б могла.

— Но ты не можешь. — Мне хотелось, чтобы она знала, насколько внимательно я слушала ее с самого начала.

— Не могу.

— Но ты можешь испечь хлеб.

— Верно. — Иден сжала мои ладони раз, другой, потом выпустила. — Это может делать кто угодно.

Глава 28

Когда мы с Уиллом выходим на улицу, он кипит.

— Ты что, умерла бы, если б поддержала меня? Господи, Анна… Ты же знаешь, что на меня давят.

Я поднимаю руку, останавливая его.

— Знаю. Прости. Но при таком несовпадении образа действий преступников вовлекать в дело команду Рода просто неправильно.