Когда звезды чернеют

— Может, у нее была только местная линия? Она в Сан-Франциско? В любом случае сейчас мы не знаем. Пока она не позвонит еще раз.

Мои мысли перескакивают на Рода Фрейзера. Такая ошибка — не просто корм для СМИ. Она потенциально гибельна для его карьеры. А еще есть человеческие последствия. Самобичевание, которое будет жестче и громче любой внешней реакции.

— Бедняга Род. Господи…

— Знаю. Можешь себе представить, чтобы кто-то такое упустил? Когда СМИ об этом пронюхают, весь город взбесится. Может, и хорошо, что у нас тут нет такого цирка.

— Ты берешь на себя риски, когда играешь по-крупному.

По телевизору, висящему над баром, показывают футбольный матч из Аргентины, но снизу бежит строка с новостями о поисках Полли. Ее имя и лицо уже известны по всему миру, однако, если не считать того звонка, никто не видел и не слышал о ней уже целую неделю. От этого я только сильнее тревожусь о нашем собственном расследовании.

— Есть какое-то движение насчет городского собрания?

— Я зарезервировал на субботу общественный центр и оставил запрос на круглосуточное использование здания в качестве центра поисков. «Маяк Мендосино» согласился напечатать листовки о пропаже Кэмерон для массовой почтовой рассылки.

— Суббота — хороший день. У нас будет больше людей, может, еще зайдут какие-нибудь туристы… Зал будет казаться набитым. — Я оглядываюсь на столы вокруг нас, ища подтверждения. Это те самые люди, которых мы хотим привлечь на нашу сторону. — Я собираюсь поговорить с Греем, как только мы здесь закончим, а потом с Эмили. Нам нужно, чтобы фотографии были повсюду, для камер. Фотографии трогают людей. Если они увидят снимки Кэмерон, она станет для них более реальной. Те объявления о пропаже практически невидимы.

— Я понял, — говорит Уилл. — Хочется, чтобы мы могли использоваться слова посильнее, когда начнем печатать новые. Мы не можем сказать «похищена», чтобы не вводить людей в заблуждение.

— И это на грани недобросовестности. Как насчет «подозревается злой умысел»? Это накроет хорошую среднюю зону и принесет чуть больше внимания. Сегодня уже шестое. Две недели, а у нас никаких успехов. Мне не нравится, какие вырисовываются шансы.

Уилл серьезно кивает. Ванда приносит тарелку для Сверчка. На ней котлеты для бургеров, разобранные на удобные куски.

— Тсс, — говорит она, поглядывая в сторону кухонного окошка, потом бежит за нашим счетом.

Я понимаю, что это может закончиться спором, но говорю:

— Уилл, а зачем ты сказал Калебу, что я работаю над этим делом? Я думала, мы договорились, что это только между нами.

— Что?.. Но это же Калеб, а не какой-то журналист.

— И все же?..

— Прости. Просто выскочило из головы, когда мы разговаривали. Наверное, я подумал, ему будет от этого легче.

— В каком смысле?

— Что мы вдвоем работаем над этим расследованием. Что мы не дадим трагедии с Дженни повториться.

Он говорит то, что уже приходило мне в голову. Для любого слишком тяжело пережить такое хотя бы один раз, не говоря уже о двух. И не только для Калеба. Большинство из тех, кто старше двадцати пяти, были здесь, когда убили Дженни. И потому на этот раз история должна закончиться иначе — ради нас всех.

Глава 37

Часом позже я протискиваюсь по узкой и ухабистой Гато-стрит в своем «бронко», чтобы встретить Грея на пути из школы домой. Его плечи сгорблены под лямками рюкзака, рыжие волосы собраны лаком в пирамиду или какой-то флаг протеста.

— Я надеюсь, было о’кей, что я рассказал вам в тот день, — говорит он, как только я паркуюсь и подхожу к нему.

— Все о’кей. Твоя помощь много для нас значит. — Мы стоим посреди улицы, но это неважно. Движения нет, нет никаких звуков, даже птичьих песен — как будто весь мир встал на паузу. — Девушки, которые пережили тяжелое время, как Кэмерон, часто с трудом сближаются с людьми. Но вы вдвоем доказали, что это не всегда правда. У вас особые отношения. И поэтому, когда мы вернем ее домой, она справится. Такие особые отношения могут изменить исход. Они могут изменить все.

По взгляду Грея я вижу, что он благодарен за определенность. Не если, а когда. А еще мои слова о доверии глубоко проникают в него. Возможно, ему эта близость нужна так же сильно, как и ей.

— Ты не думал, кто еще мог быть связан с Кэмерон? Любой человек, о котором она упоминала. Любой, с кем ты ее мог видеть и подумать, что тут что-то не так.

— Я пытался, но не могу ничего вспомнить. Мы все время были вместе, почти каждый день. И мы все рассказывали друг другу. Если б она кого-то встретила, думаю, я бы знал.

— О’кей. Продолжай вспоминать. А пока я хочу попросить тебя об услуге. В субботу вечером будет городское собрание в общественном центре. Мы будем говорить о Кэмерон. Я хочу, чтобы ты сделал какой-то коллаж о ее жизни, чтобы люди знали, кто она на самом деле. Ты самый близкий ей человек. Ты поможешь?

— Попробую. — На его лице неуверенность, но я знаю, что ради нее он готов на все.