Когда звонит колокол (ЛП)

Ни взрыва, ни импульса магии, ничего разрушительного. Гермиона вновь медленно приблизилась к коробке, готовая отскочить в любую секунду и наложить чары. Она не могла остановить поток мыслей по поводу ее содержимого: части тела, смерть, проклятие, шантаж, кровьотрезанныепальцыеедомашнийадрес. Сердце колотилось как сумасшедшее, кровь стучала в висках, но когда Гермиона отважилась заглянуть внутрь, то ее желудок сковал холод, а не ужас.

— Иисусе, — выдохнула она.

— Что это?

Гермиона рассмеялась, тихо и неверяще, и вытащила упаковку с мылом, чтобы обнаружить под ней еду. Она упомянула Гарри, что в Рим необходимо закупить новые припасы, но это было несколько дней назад, и она уже сама все собрала.

Малфой, утративший параноидальную настороженность при виде копошащейся в коробке Грейнджер, встал рядом с ней.

— Еда? — удивленно протянул он.

— Доставка из Министерства.

— Почему они не занесли ее внутрь?

Она покачала головой.

— Должно быть, это был Личер.

Теперь ей придется выслушать лекцию о провалах в безопасности и о том, как ему удалось подобраться к дому незаметно для нее.

Малфой пробормотал что-то очень похожее на проклятие, а затем зашагал к Риму. Гермиона наложила на коробку левитирующее заклинание и, понаблюдав какое-то время за движениями его спины, последовала за ним в дом.

17 октября, 21:30

— Нет, я знаю, что не могу все контролировать. Если бы я могла, мир был бы совсем другим.

— Но ты не оставляешь попыток.

Она пожала плечами, натягивая веревку.

— Это как… есть люди, которые заводят в качестве домашних питомцев животных, которые… ну ты знаешь, львов, шимпанзе. Они пытаются дрессировать их, а потом животные нападают на хозяев, пока те моют волосы шампунем или что-то в этом роде. Они идут на поводу у своих животных инстинктов и отрывают человеку голову или просто начинают его есть.

Гермиона подергала за веревку, убеждаясь, что та надежно завязана, а потом бросила взгляд на лодку, покачивающуюся на воде. Она забрала у Малфоя портфель, оставляя ему фонарь, и они вместе пошли к деревьям.

— Люди пытаются контролировать дикую природу, но терпят неудачу. В этом мире всегда есть вещи, которые будут вне нашего контроля. Как бы мы ни старались, как бы мало это ни имело смысла или как бы это ни было больно. Как зло. Или любовь! Ты пытаешься, но это просто… — Гермиона подняла руку, сгибая пальцы в виде когтистой лапы, — …просто съедает твое лицо.

— Ты встречалась с Уизли — чего ты ожидала?

— Рон — хороший человек.

Они обошли вокруг группы деревьев. Гермиона старалась смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о большие корни, о которых иногда забывала, потому что Малфой позволял ей неуклюже запнуться, а затем хихикал над этим или ловил ее, не забывая ввернуть парочку оскорблений по поводу ее грации. Гермиона посмотрела на него — он приподнял бровь либо из-за воспоминаний, либо из-за ее последнего заявления.

— Просто он мне не подходит. Но какое-то время я думала, что была влюблена в него. Я была слишком юна. Вот что я имею в виду. Такие вещи нельзя контролировать. Они просто врываются в твою жизнь, а затем изживают себя или остаются. Ты должен знать. Разве ты не встречался с Паркинсон?

— Пэнси — хороший человек. По крайней мере, была такой. Просто по-своему или в том смысле, в каком положено быть чистокровным девушкам из высшего общества.

Гермиона взяла Малфоя за руку, когда они вышли на небольшую поляну в окружении возвышающихся деревьев — его локоть уже был наготове, и они аппарировали к черному входу в Рим. После этого часто возникала пауза, в течение которой он ждал, что она пойдет внутрь первой, прежде чем вспомнить, что это всегда делает он.

— Ты говорил с ней?

— Я ни с кем не разговаривал — это противоречит условиям договора.

— Я имею в виду раньше.

Малфой посмотрел на нее, перестав продевать пуговицу на мантии в прорезь, и мышца на его щеке дернулась.

— Азкабан записывает и копирует каждое отправленное и полученное письмо. Не притворяйся, что не знаешь ответа, — произнес он холодным голосом, четко произнося каждое слово — от этого по коже начали бегать мурашки, угрожая заморозить.

— Прошли месяцы с тех пор, как я читала твое дело, Малфой, — неловкость в голосе сделала интонацию мягче, — я не помню всего. Я только знаю, что ты почти ни с кем не поддерживал связь… Мне не следовало спрашивать.

Он наблюдал за движениями своих пальцев, которые возились с пуговицами, и заговорил только, когда закончил с последней.

— Она написала один раз. Я не ответил.

Малфой направился в ванную. Гермиона наблюдала за ним, пока дверь не захлопнулась. Она задавалась вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как он разговаривал с кем-то помимо нее, авроров и Возрождения, как долго он провел в тюрьме, прежде чем вообще заговорил.

— Если ты, э-э… — Гермиона прочистила горло, подходя ближе к двери, — я не могу попросить ее написать письмо, не предоставив информацию, а это невозможно. Но если ты хочешь написать письмо своей маме, мы можем сказать, что оно было оставлено до того, как ты сбежал.