Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке

– Вот так, Чарли… Все пошло наперекосяк. Я знаю ее семью и ее саму, и… что ж, да, я просто совершил ошибку. Дело зашло слишком далеко. Я всего лишь хотел заняться с ней любовью. Я не знал, что у нее редкое заболевание, и не смог с ним справиться. Я испугался и… Теперь мне нужно поступить правильно, Чарли. Пожалуйста, поработайте со мной. Я чувствую, что могу доверять вам. Я слушал вас много раз и именно поэтому выбрал вас как посредника.

Еще раз поразмыслив о том, как шериф Меттс поймет, что это не розыгрыш, он продолжил:

– Пожалуйста, простите меня. Господи, прости меня и позаботься обо мне. Мне очень нужна помощь, и я так хочу поступить правильно. Скажите им, пожалуйста, чтобы они почтили просьбу Шари Фэй: пусть гроб будет закрыт. Возьмите ее руки и сложите их на груди, как будто она молится. Понимаете?

Мы восприняли этот звонок как эскалацию его нарциссизма и стремление манипулировать и контролировать даже теперь, когда новость об убийстве Шари стала самой громкой историей в регионе, а также как подтверждение того, что он жадно следит за средствами массовой информации. Мы отметили знакомые речевые обороты НС, такие как «слушайте внимательно» и «это не розыгрыш», и точное описание факта даты и времени в «Последней воле и завещании», когда он описал документ репортеру. Его заявление «я не знал, что у нее редкое заболевание» подтверждало, что мы были правы, оценивая как чушь его намеки в разговорах с Хильдой и Дон на близкое знакомство с семьей. О состоянии Шари знали все друзья, все, кто бывал в доме Смитов. Претензия на знакомство была одной из его фантазий, попыткой установить связь с этой красивой девушкой, которую он впервые увидел издалека. Мы также знали, несмотря на его уверения в обратном, что он не собирается сдаваться полиции. Он получал от всего этого слишком много удовольствия. В разговоре с репортером правдой было только одно признание: он хотел «заняться с ней любовью».

Но независимо от того, смог бы он совершить это как сексуальное насилие, пока она жива, или нет, он знал, что так или иначе ему придется убить ее потом.

Существует распространенное заблуждение, что некоторые насильственные преступники в какой-то момент действительно начинают чувствовать себя виноватыми, раскаиваются в содеянном и хотят сдаться властям. Но, вопреки такой великой литературе, как «Преступление и наказание» Федора Достоевского, в реальной жизни этого почти никогда не происходит. Один из немногих случаев, когда серийный убийца сдался полиции, был связан с первым из интервьюированных нами заключенных, Эдмундом Кемпером, человеком очень крупным и умным, печально прославившимся как убийца студенток в Санта-Крузе, штат Калифорния, в начале 1970-х годов.