Когда звонит убийца. Легендарный профайлер ФБР вычисляет маньяка в маленьком городке

В понедельник, 24 июня, шериф Меттс организовал для меня встречу с несколькими представителями местных СМИ – рассказать о мероприятии, запланированном нами на следующий день. Не предполагая, что именно они должны написать – журналисты, по понятным причинам, плохо относятся к такого рода советам, – я доверил им наши собственные цели: выманить НС на открытое место, заставить его прийти на кладбище ночью, чтобы забрать коалу, или, по крайней мере, снова начать звонить. Я рассказал им, как несколькими годами ранее, когда работал над делом об отравлении тайленолом в Чикаго, согласился на интервью с Бобом Грином, популярным обозревателем газеты «Чикаго трибюн», чтобы объяснить, как ФБР расследует это дело. Я рассказал ему о самой младшей жертве – двенадцатилетней Мэри Келлерман. Боб Грин написал трогательную статью, посвященную Мэри. Я прочитал ее с надеждой, что она побудит НС посетить могилу девочки, за которой мы договорились наблюдать.

В итоге мы так и не поймали того типа, хотя я все еще думаю, что стратегия была хорошая. Но пока за могилой наблюдали, кто-то посетил соседнюю и признался в нераскрытом наезде на другую девушку. И полиция схватила его! Заранее никогда не угадаешь, что и как сработает.

Ко вторнику департаменты шерифа трех округов пересмотрели свой фоторобот, чтобы отразить новую информацию об обоих похищениях. Хотя НС по-прежнему описывался как мужчина среднего роста, двадцати восьми – тридцати пяти лет, крупного телосложения и довольно дряблый, к характеристикам теперь добавились темная борода и волосы – длинные сбоку, лохматые спереди, – тогда как на ранних набросках он был чисто выбрит или имел лысину. Очерк опубликовали во всех региональных газетах.

Во вторник днем на кладбище прошла поминальная служба. Как мы и надеялись, пришло много репортеров. Я стоял в стороне от могилы и семьи, рядом с толпой журналистов, откуда наблюдал за присутствующими – нет ли среди них похожего на наши описания. Если бы таковой обнаружился, то помощники шерифа, якобы присутствовавшие там для контроля за дорожным движением, схватили и задержали бы его. Меня беспокоило только то, что могила находилась близко к дороге: НС мог остаться в своей машине либо наблюдать за происходящим издалека.

Возможно, лучше всех это событие осветила Тереза К. Уивер, писавшая для «Коламбия рекорд» и опубликовавшая на следующий день репортаж под заголовком «Справляясь с болью». Он начинался так:

Стройная блондинка в темных солнцезащитных очках осторожно опустилась на колени у могилы своей сестры и молча прикрепила к искусственным цветам плюшевого медведя-коалу высотой в два дюйма.

Под приглушенный шум послеполуденного трафика семья медленно подошла к могиле и присоединилась к девушке. Держась за руки, они прослушали прочитанную отцом короткую молитву.

Вчера был бы восемнадцатый день рождения Шари Смит.

Впервые после похорон семья смогла вернуться на могилу, и Дон переполняли эмоции. Слезы текли по ее лицу, когда она положила маленькую коалу на розовую цветочную композицию. Она уже говорила мне, что чувствует себя некомфортно, разыгрывая заранее расписанный сценарий, и, наблюдая за ней, я должен был признать, что манипулировал ею точно так же, как это делал НС. Хотя здесь мотивация была другой, я знал, что это ее огорчает.

Поскольку надгробие еще не поставили, мы соорудили белую деревянную кафедру с наклеенной спереди фотографией Шари. Несколько больших цветочных композиций обрамляли участок захоронения. Многочисленные затворы камер щелкнули, когда четверо членов семьи взялись за руки вокруг могилы и склонили головы в молитве. Несмотря на то что это была постановка, церемония получилась почти невыносимо трогательной, и я несколько раз ловил себя на том, что задыхаюсь от избытка чувств, наблюдая за тем, с каким достоинством и как сдержанно переносит горе каждый член семьи – учитывая, что горе это выставлено на всеобщее обозрение. И все же я надеялся – поскольку именно я убеждал их организовать это мероприятие, – что они получают от него столько же эмоций, сколько и отдают. И более того, я надеялся, что НС наблюдает за ними и мы сможем заставить его среагировать.

Следуя разработанной стратегии, я хотел, чтобы члены семьи выступили перед СМИ и выразили свое горе и боль. Я надеялся, что по крайней мере мы заставим убийцу позвонить снова и прокомментировать слова, сказанные семьей журналистам. Рассчитывать на то, что убийца почувствует себя виноватым, не приходилось, но попытаться добиться от него хоть какой-то реакции стоило.