Когеренция

Она смотрела вбок. Плечи её, растворённые в границах видимого поля, энергично двигались, выдавая кипучую деятельность за кадром.

– Ты что там делаешь? – спросил Яна.

– Как её теперь чистить?! – ныла Алина, чем-то лязгая. – Моторчик гудит, а внутри сухо! Сашка мыла свои дурацкие куклы. Она извращенка, скажи ей уже! Кто кукол в посудомойке стирает?

– Я не могу сейчас, – сдержанно ответила Яна. – Папа что говорит?

– Папа работает! – вспылила дочь. – А ты где?

– Я на собеседовании, – отчётливо и с упрёком проговорила Яна.

– Опять на собеседовании? – Алина закатила глаза. – По-моему, тебе уже пора смириться. Тебе твоя работа, что ли, не нравится? Дома столько дел, а тебя вечно нет!

Раздражение Кима нарастало. У Алинки всегда так: весь мир должен вращаться вокруг неё, а Янины беды – это так, ерунда. Какое им всем дело до того, что женщине её возраста сейчас не найти ни работу, ни даже друзей?

А если дочь узнает, что Янка никакой не благотворитель, а китайский болванчик, который по четыре часа в день делает жесты-кликеры в компании таких же неудачников? Позор какой! Да ещё этот Вик с Искрой придут. Даже в выходные не остаться одной.

– Отключи посудомойку и займись чем-нибудь, – проговорила Яна командным тоном.

Дочь не слушала.

– Ты когда придёшь? Сколько можно этих собеседований?

Голос-то какой капризный! А ведь тихим ребёнком была.

– Приду, когда закончу! – отрезала Яна и легонько коснулась дужки очков. Вызов прекратился. Пульс – 105 ударов. Сахар – 8,7. Да что же это такое?

Алинка превращается в психопата. Теперь её интересует только лав-бот с его баллами любви и ещё дурацкая «флишка». Сидит целый день со шлемом на башке и мычит что-то себе под нос, а как в реальный мир вернётся, с ума сходит. Раздражительная стала и на Яну голос повышает: кричит, что ей такая жизнь не нужна.

Жизнь… А какой она должна быть, эта жизнь? Двадцать лет назад Яне всё представлялось не таким. Она мечтала жить в собственном доме, а не в пенале для малосемейных. И дети должны обожать её. А работать ей хотелось в каком-нибудь НИИ или даже в РАН.

В НИИ – тоже мне, счастье! Теперь-то ей это даром не нужно. Боже мой, как же нас всех жестоко обманули эти махинаторы от науки! Построили империю на умах, величайшую секту из сект! Мистификаторы! Сколько галиматьи вбивают людям в головы эти лживые змеи в белых одеждах, инквизиторы нового времени.

Папка Янин, неглупый человек, а до самой смерти коленопреклонствовал перед академиками, Эйнштейна с Бором восхвалял. Так и не смирился, что Яна своим путём пошла, не простил её. Истина дорого обходится.

И какой у Яны был выбор? Ей с детства внушали, что Бога нет, а есть наука, и Яна верила в учение и карабкалась, карабкалась, грызла гранит. Школу с золотой медалью окончила, в университете звёздочкой была, потом в аспирантуре… А ведь уже тогда сомнения терзали. Знания исторические – это не откровения божественные, не твердь. Всё зиждется на авторитете учителя: как он сказал – так и есть. Вся наука строится на мнениях, а мнениям какая цена? Нужно тебе открытие: пишешь монографию, и вот тебе открытие. Пока не изобрели машины времени, все эти гипотезы не проверяемы, а по большей части ложны. История ещё со времён Геродота не наука, а так, инструмент политики.

Яна и сама когда-то верила в исторический канон и ученикам его проповедовала, только теперь уже поздно каяться: все так делали. Когда университет перешёл на электронное преподавание, и Яну сократили, долго мучила обида. Ей твердили, что человек образованный без дела не останется, а Яна потом три года тыкалась по учреждениям – даже репетитором не брали. Кому нужен репетитор, если смартглассы подберут бота на любой вкус? Хочешь – диаграммы нарисует, а хочешь – историю через анекдоты расскажет. Предлагали ей работу с девиантными подростками, но тут гордость заела.

Это потом уже Яна поняла, почему Бог избрал для неё такой путь. Истина всегда открывается через страдания. Потому она и стала ненужной, что мистификаторам от науки требуется покорность. Известно теперь, что любое истинное знание должно открываться человеку непосредственно, то есть через органы чувств. Но древнегреческие язычники нарушили этот принцип и постулировали возможность знания скрытого, не проверяемого, невидимого. И тогда началась эпоха лже-науки и политиканства, а на их фундамент легли все измышления об атомах, полях и тонких структурах мира. Властители создали индустрию мифов, усложнённую и запутанную, чтобы отвлечь людей от первородной простоты и от Бога.

Над Яной смеются, но ничего – Христа тоже поносили. Только ровня ли она Христу?